Забавно, но все именно так: я применил на своего злейшего врага «целительство». Не из милосердия, разумеется, а только для того, чтобы гад не помер, валясь без сознания.

Остановить кровь и снять боль с идеально ровных и свежайших ран — ерунда. Для человека с моим уровнем навыка, разумеется. Мог бы даже попробовать приставить к обрубкам отсеченные конечности и попытаться прихватить. Да, мое «целительство» неспособно вернуть потерянные части организма, но подозреваю, есть шанс, что пара-другая сосудов схватится и это позволит ногам протянуть несколько десятков часов (а то и суток) без далеко зашедшего развития необратимых процессов. Ну а там найдется спец покруче и доделает начатое.

Но я, разумеется, не стал тратить Тень ци на столь гуманное деяние.

Гуманизм хорош, но только если в меру. Когда меня бьют по левой щеке, я луплю в ответ, а не правую подставляю. Ноги Рурмису уже ни к чему. У него и голова-то осталась только потому, что не в моих интересах снимать ее с него именно сейчас.

Обтер лезвие кинжала об одежду детоубийцы, посмотрев в параметры, увидел, что за весь бой из резервуара даже единички не ушло.

Приятно знать, что конечности Рурмиса мне даже одного знака ци не стоили.

Взглянул на умертвие и нахмурился. Увы, здесь дела обстояли похуже. Схватка с толстяком оставила мое кошмарное творение без десятой части прочности. Странно, это ведь даже боем нельзя назвать, а его так потрепало.

Или конструкт чахлый, или навык надо качать и качать.

Насколько я понимаю, по достижении нулевой прочности умертвие перестанет работать или даже развалится на составляющие. Это обратимо, но для восстановления придется потратить двести шесть единиц ци. Цифра даже для меня приличная. Нет, не скажу, что неподъемная, запасов хватит проделать это много раз, но сливать столько трофеев после заурядной схватки со слабым омегой — это чересчур накладно.

Поэтому чинить умертвие не стал. Невелика потеря, пускай так походит. К тому же я так и не понял, насколько костяной спутник полезен в бою. Несмотря на впечатляющие параметры, в рукопашной этот набор мослов смотрелся не столь грандиозно. Да, он покромсал противнику ноги, лицо и предплечья, но даже детали доспеха, сделанные из пропитанной особым клеем многослойной льняной ткани, разодрать не смог. И это при том, что толстяка я серьезно ранил в самом начале, да еще в нашу пользу сработали неожиданность и ужасающе страшный облик того, что получилось из Кра.

Подняв продолжавшие полыхать факелы, я пристроил их в кольцах на стене. Постояв с минуту, убедился, что никто не шумит, торопливо приближаясь к месту схватки. И вообще никаких звуков не слыхать. Здесь, в подземелье, все будто вымерло. Кажется, что, если еще немного подождать, начну слышать сердцебиение Рурмиса.

Да, сердце у него и правда здорово колотится. И вообще, что-то он долго валяется.

Это нехорошо.

Присев, обыскал бесчувственное тело. Вытащил нож с коротким лезвием, хитро припрятанный в широком кожаном поясе. Поразмыслив, стянул и сам пояс, нацепил его на себя. Куртка моя не сказать что качественная и пережила немало невзгод. Распахивается сама по себе, а это плохо, это может помешать в бою.