— Здоров ночевали? — весело приветствовал их атаман и поочередно пожал каждому руки. — Как спалось на новом месте? — И подмигнул Алексею:

— Девки снились?

— Снились, как им не сниться на свежем воздухе, — ответил вместо приятеля Иван. — Всю ночь брыкался, что тот жеребенок, которого сегодня ночью кобыла родила.

— Кобыла? — уставился на него атаман. — Какая кобыла? Розка, что ли? Так она почитай… — Он смолк и обвел гостей взглядом:

— Это что ж, Гаврюха вам сказал?

— Гаврюха, — совершенно безмятежно подтвердил Иван, — говорит, сильно мучилась, стонала, плакала, как человек. Да и то, роди такого богатыря, невольно слезами изойдешь.

— Богатыря? — переспросил атаман.

— А кого ж еще? — Иван поднял на атамана по-детски кроткий взгляд. — Мы у загона побывали. Полюбовались на жеребенка. Крепкий чертенок, не скажешь, что этой ночью родился! — произнес он с восхищением, источая при этом чисто ангельское благодушие.

И Шаньшин пусть внешне, но, кажется, успокоился.

— Ну да, — сказал он и окинул взглядом кучу вещей, вываленную гостями на пол. Никита Матвеевич не знал, что они успевали не только вытаскивать вещи из баула и сортировать их на те, что были первой необходимости, и те, что потребуются, когда им придется отправиться в глубь тайги на знаменитые Пожарские озера. Вдобавок ко всему они выстраивали версии, о которых ему пока не следовало знать. — Сейчас близнецов пришлю. Неча баклуши бить, пусть вам помогают.

Определю для вас лошадей, чтобы груз на себе не таскать, а мои огольцы вам все, что хотите, покажут и расскажут. Они у меня рыбачки знатные! — с явной гордостью за своих младшеньких произнес атаман. — Бывает, по ведру хариуса за полдня натаскают. И тут же раздерутся. Спорят, у кого больше рыбы-то! Мать их поперек лба рушником отходит, только тогда и успокоятся. А мне так и хлыст приходилось в руки брать. Озоруют, страсть! Может, рядом с вами притихнут на время, да и при деле будут. Вы как на это смотрите? — Он глянул вопросительно сначала на Ивана, потом на Алексея. — Ребятишки они не зловредные и в воровстве не замечены.

— Да что ты нас, Никита, уговариваешь? Мы и сами хотели просить дать нам кого-нибудь в проводники, чтобы лишний раз тебя не отвлекать. А ребятишки нам подходят лучше некуда. Болтаться без дела мы им не дадим, и на озорство у них времени не останется. — Иван улыбнулся. — Позволишь, мы их с собой на озера заберем.

Атаман с явным облегчением улыбнулся и пожал им руки.

— Ну и лады! Славно дело получилось. И вам угодил, и баламутов своих пристроил. Все меньше матери беспокойства! — Он посмотрел на небо и крякнул:

— Плохо дело! Погода совсем разгулялась, а надо дождя! Вот так надо! — Он чиркнул себя ребром ладони по горлу. — В Петровском логу полыхает вовсю. Пожар идет верховой, его ничем не остановишь, одна надежда на дождь.

— Есть опасность, что он дойдет до станицы? — спросил Алексей.

Атаман перекрестился.

— Не дай бог! При хорошем ветре за день домчит, на тройке не обгонишь. Сейчас там мои станичники лес валят да лог опахивают, чтобы не дать огню в тайгу вырваться. Тогда нам вовсе с ним не справиться. — Он опять перекрестился. — Все под богом ходим. Видно, чем-то мы его разгневали, но будем надеяться на его милосердие. — Он склонил свою большую голову. — Ну, до вечера! Пожар пожаром, заботы заботами, но джигитовку всенепременно вам покажем. Это уж святое дело!