— голгофу? — поразился Алексей. — Откуда здесь голгофа?
— Увидишь, — усмехнулся старец, — а пока молись, никонианин, чтобы смерть легкой была. Тебе дам выбор, а ему… — он посмотрел на Константина.
Тот, склонив голову, смотрел на Василия в упор.
— Позволь поговорить с Евпраксией, — глухо произнес» он. — Позволь попрощаться…
— Напрасно все, — голос старца прозвучал неожиданно миролюбиво, — оставь ее, не тревожь! Уйди с миром, не заставляй ее вспоминать…
Ратники молча ухватили их за руки и поволокли к выходу.
Константин все ж сумел повернуть голову и прокричать:
— Она будет присутствовать на казни?
— Да, — односложно ответил старец. — Но она не подойдет к тебе, не рви ей душу, не искушай…
Их опять водворили в темницу, но руки развязали, как оказалось, на время, для того, чтобы накинуть на них холщовые серые балахоны с выведенным на спине и груди охрой восьмиконечным крестом. Затем их связали снова. После этого узников оставили одних. Но теперь оба знали, что минуты их жизни уже сочтены.
Глава 31
Двери темницы захлопнулись. На этот раз узников всего лишь притянули за руки к столбу. Правда, глаза завязали, словно они могли что-то разглядеть в окутавшей их кромешной темноте. Теперь они могли стоять во весь рост, не сосредотачиваясь на тех неприятных ощущениях, к которым приводит сидение на корточках.
— Зачем на нас напялили эти балахоны? — спросил Алексей.
— Не хочу тебя огорчать, но, вероятно, это одежда смертников, — пояснил Константин.
— Честно сказать, меня мало беспокоит, в чем я отдам концы, — пробурчал Алексей. — Надеюсь, что к нам, с учетом твоих заслуг, отнесутся более снисходительно и не скормят на ужин мошке.
— Надейся, что еще нам остается! — вздохнул Константин и вдруг оживился:
— Но каков Голдовский? Каков сукин сын! Провел вас с Иваном, как сопливых младенцев!
— Так ты с самого начала знал, что убили не Голдовского? Знал и молчал? — поразился Алексей.
— Что значит, с самого начала? По-моему, это весьма относительно: сначала, с самого начала… Какая разница? Просто кто-то ответил за свои ошибки. Для меня это неважно.
Важнее, что и мне, и тебе тоже придется расплачиваться за собственные грешки. И боюсь, в самое ближайшее время!
— Лично меня сейчас волнует Иван, а не чудесное воскрешение Голдовского, — буркнул Алексей. — Этот прохиндей словно не слышал, о чем я его спросил» Может, Ивана убили еще на заимке?
— Стали бы они тащить с собой мертвое тело! Наверняка бросили бы там же, где прикончили.
— Ты думаешь, его нет в крепости? Но тогда зачем нас сюда привели, а не убили в лесу? Нет, не могли они прикончить Ивана. Он тоже где-то здесь!
— Он мог погибнуть при схватке. Насколько мне известно, твой приятель большой мастак по части драк.
— Если они захватили Ивана живым, — продолжал Алексей рассуждать вслух, — то Голдовский успел его раньше допросить. Теперь по какой-то причине нас держат отдельно от него, точно жуликов. Видно, боятся, что сговоримся…
— Что ты заладил: «Иван! Иван!», — рассердился Константин. — Если я попал в скит живым, то не намерен покидать его мертвым. Надо думать, как выбраться отсюда, а не гадать, что стряслось с Иваном. Вернее всего, на него натянули точно такой же милый саванчик, чтобы отправить к праотцам. Тебе это улыбается?