Его окружала абсолютная тишина, и, как Иван ни прислушивался, его ухо не уловило ни единого звука, кроме тех, что возникали по его вине» издаваемое носом сопение и скрип столба, к которому он был привязан. В какой-то миг ему почудилось слабое движение воздуха, которое и ветерком нельзя было назвать. Так, легкое касание, словно некто невидимый провел перышком по щеке.

Иван насторожился. За его спиной что-то прошуршало, будто прошмыгнул маленький зверек, мышь или крыса. Иван поежился. Не хватало, чтобы крысы затеяли здесь свой хоровод. Эти гнусные твари мгновенно сообразят, что пленник совершенно беспомощен, и тогда он пожалеет, что родился на свет. Они расправятся с ним в одночасье, быстрее, чем мошка с несчастным Голдовским.

Совсем некстати он подумал о Маше и детишках. И мгновенно постарался отогнать эту мысль. Он никогда не обманывал жену и раз пообещал вернуться к ней живым и здоровым, то обязательно свое слово сдержит. Разве не было в его жизни более опасных, смертельно опасных передряг? И он с тоской признал: нет, не было! В прошлом всегда просматривался хоть какой-то выход, на этот раз он его не видел.

За спиной опять что-то прошуршало. Так осыпается песок или сухая земля. Затем что-то довольно громко заскрипело.

В его темнице стало заметно светлее, а вместе с ветерком в нее проникли не слишком приятные резкие запахи, которые показались Ивану знакомыми. Он принюхался: похоже на запах конюшни, но тут же отвлекся от этого занятия, почувствовав уже более сильное движение воздуха. Словно открыли и закрыли дверь. Или окно? Опять что-то скрипнуло. Иван напрягся. Он кожей чувствовал чье-то присутствие за своей спиной. Но путы и ошейник держали его крепко, не позволяли повернуть голову, подать голос… Он терялся в догадках. Если это ратники пришли по его душу, то почему медлят? Почему нерешительно топчутся, словно боятся подойти к нему? Они были гораздо смелее, когда вынимали его из петли. Правда, тогда он находился без сознания, но разве сейчас он в состоянии оказать сопротивление, сидя в подобной позе?

Он напряг слух и различил тихие шаги. Тот, кто был сзади, передвигался осторожно, крадучись, и одно это говорило о том, что там не ратник, иначе он вел бы себя, как хозяин. Чего, спрашивается, ему остерегаться, уж не Ивана ли, который и так не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой?..

Но кто мог проникнуть в его темницу? Может, Алексей?

Однако это было столь же невероятно, как увидеть вдруг перед собой Машу или Тартищева .

А если все-таки зверь? Свирепый и беспощадный, специально выпущенный из клетки, чтобы утолить свой голод. К тому же человек не может издавать такую омерзительную вонь.

Значит, сзади крадется неведомый зверюга, выжидающий момент, чтобы наброситься на беспомощного пленника…

Иван шумно втянул носом воздух. Что ж, пришла пора проститься с жизнью. Никогда он не думал, что расстанется с ней столь бездарно! Поэтому, видно, ратники и связали его.

Во-первых, они понимали, что он просто так не позволит отобрать свою жизнь, во-вторых, чтобы продлить его мучения…