Все это укрепило меня вранеесделанноминтуитивномвыборетермина" экологический" для характеристики возникающей новой парадигмы. Более того, я стал видеть важную разницу между "экологическим" и" холистическим",другим термином, который часто употребляется в связис новой парадигмой. Холистическое восприятие заключается лишь втом, чторассматриваемыйобъект или явление воспринимается как интегрированное целое, суммарный гештальт, а не сводится к простой сумме своихчастей. Такое восприятие можно применить к чему угодно: дереву, домуили, например, к велосипеду. Экологический подход, в отличие от холистического, имеет дело с определенными видами целостностей — с живымиорганизмами или живыми системами. В экологической парадигме, поэтому, основной акцент делается на жизни, на живом мире, чьей частью мы являемся и от которого зависит наша жизнь. При холистическомподходенетребуется выход за пределы рассматриваемой системы, но для экологического подхода важно понять, каким образом конкретнаясистемавзаимодействует с системами более высокого порядка. Так, экологический подход к здоровью человека будет иметь в виду не только человеческийорганизм — разум и тело — как единую систему, но также будет учитыватьсоциальное и экологическое измерение здоровья. Подобнымжеобразом, экологическийподходк экономике будет заключаться в понимании того, каким образом экономическая активность вписывается в циклическиепроцессы природы и в систему ценностей конкретной культуры.

Полное признаниетакогоприменениятермина" экологический" пришло ко мне несколько лет спустя, что в значительной мере, было вызвано моими беседами с Грегори Бэйтсоном. Но тогда, весной и летом 1978года, по мере того, как я исследовал сдвиг парадигмы в трех различныхобластях — медицине, психологии и экономике — мое понимание экологической перспективы значительно углублялось, и мои беседы с Хейзл Хендерсон явились решающим этапом этого процесса.

В ноябре 1978 года я читал серию лекций на Восточном побережьеи не упустил возможности воспользоваться любезным приглашением Хендерсон посетить ее в Принстоне. Холодным, бодрящим утром я приехал тудапоездом из Нью-Йорка. Я с большим удовольствием вспоминаю экскурсию поПринстону, которую устроила для меня Хендерсон по пути к ее дому. Городок был очень хорош в то ясное, солнечное зимнее утро. Мы проезжалимимо величественных особняков и готических зданий. Только что выпавшийснегпрекрасно подчеркивал их красоту. До этого я никогда не бывал вПринстоне, но всегда знал, что это очень своеобразное место для исследований. Именно здесь в доме Альберта Эйнштейна и в знаменитом Институте перспективных исследований, родились многиереволюционныеидеитеоретической физики.

Однако в это ноябрьское утро я собирался посетить институт совершеннодругого типа, что для меня было более волнующим событием — Принстонский Центр альтернативных моделей будущего. Когда япопросилХендерсон описать мне ее институт, она сказала, что это исключительномаленькое частное заведение дляисследованияальтернативныхмоделейбудущего в планетарном контексте. Она основала его несколькими годамиранее вместе со своим мужем, Картером Хендерсон, который в зрелом возрасте ушел из фирмы ИБМ, чтобы трудиться вместе с Хейзл. Она пояснила, что Центр помещается в их доме, и все дела они ведут вдвоем смужем, изредкаполучая помощь от добровольцев."Мы называем его мамин-папинмыслительный бочонок", — добавила она со смехом.