Я выхожу из кабинета и иду на кухню. Сталкиваюсь там с Ниной и смотрю на неё из-под хмурых бровей.

— Где Саша? — спрашиваю я. — Неужели уже уснула?

— С Ев-в-вой… — Нина принимается дрожать. — Она захотела спать с Евой… Я не могла пойти за ними, потому что так отвлекала бы малышку, и она долго ворочалась бы… Вы ведь знаете.

Я резко разворачиваюсь и иду к комнате дочери, чтобы проверить, как она, и застываю у приоткрытой двери. Ева тепло улыбается и прикрывает Сашу одеялом, целуя в пухленькую щёчку. У меня сжимается сердце в комок. Когда до меня доходит, что Ева идёт в коридор, я резко прислоняюсь к стене и перевожу дыхание. Ева выходит, а я хватаю её за руку и притягиваю к себе. От неожиданности она вздрагивает, начинает часто дышать и смотрит на меня перепуганными глазами.

— Что же ты делаешь со мной, Ев-ва-а? — спрашиваю я, наклоняюсь слишком близко к желанным губам и едва касаюсь их своими.

Голова идёт кругом, сердце часто-часто колотится в груди, я не действую слишком быстро, выжидаю разрешения. Хочу, чтобы она сама подтолкнула меня к этому действию, но Ева не спешит… Она будто бы пока ещё не решила — позволить поцеловать или оттолкнуть меня. Её пальцы сжимают ткань моей белоснежной футболки, и я принимаю этот жест за знак — впиваюсь в её губы, стягиваю резинку с её волос и запускаю пятерню в их шёлк, а с моих губ слетает негромкое рычание.

Моя…

Отчего-то мне хочется, чтобы она была моя…

Но что это за влечение? Желание обладать девчонкой одну ночь или нечто большее? Я давно не испытывал ничего подобного. Последний человек, к которому тянулась моя душа, вонзил в спину нож… И я не желал, чтобы ситуация повторилась.

Еще там, в машине, я отчего-то подумала, что целуется Царев, наверняка, нахрапом, беря себе все, как варвар, подчиняя и не давая возможности отстраниться, чтобы перевести дыхание.

И я оказалась права.

Господи, как я оказалась права.

Его губы выжимали все, что им нужно, язык жалил и обжигал, а пальцы в волосах творили что-то невообразимое с моим ощущением времени и пространства. Мне показалось, что я потерялась, пропала в космосе без следа, растворилась в этом мареве удовольствия.

Потому что он…не только забирал свое, но и отдавал, гораздо больше отдавал, и это откровение — маленькое откровение о нем! — как будто сломило что-то во мне по отношению к этому мужчине.

Потому что сейчас всем своим естеством, всем своим мироощущением я прекрасно осознавала, как он возбужден от этого дикого, ненасытного поцелуя. И чувствовала, как этот вихрь поднимается у меня из нутра, танцуя под веками красными искрами пламени.

Не вырваться из этого плена, не вырваться…

— Дмитрий Алекс…Дмитрий… — в одно из мгновений, когда он отпустил своими жесткими, требовательными губами, мои, чтобы вдохнуть полной грудью воздух, успела сказать. — Нет, прошу, нет…

Он отодвинул свое лицо чуть дальше и внимательно посмотрел своими темными глазами, из-под набрякших от возбуждения век.

— Ч-что Ев-ва, — прошелестел он, не до конца понимая, что я пытаюсь сделать. и тогда я вклинила между нашими взволнованными телами руку и надавила ладонью ему на грудь.