«Девочка моя», — вздыхаю мысленно, когда она выходит из комнаты отдыха. Рабочие штаны и куртка. Раньше такие называли спецовкой. Темно-серая одежда оттеняет огненную шевелюру. Любая другая бы потерялась в этих заскорузлых шмотках. А Тайке все нипочем. Ее утонченной красоте ничего не может повредить.

— Ну что за прикид, детка? — усмехаюсь, оглядывая ее с головы до ног. Нет… не так… Пожираю глазами.

— Рабочая униформа, — пожимает плечами Таисия. — Ты сорвал меня с рабочего места, Гаранин. Уже забыл? Дедуля Альц посетил?

— Кто?

— Альцгеймер, Всеволод Юрьевич. В вашем преклонном возрасте всякое может случиться. У меня бабушка, ваша ровесница, тоже иногда жалуется на провалы в памяти…

— Поговори у меня, — рыкаю, прижав стервочку негодующим взглядом. — Скажи, что тебе необходимо для работы. Я распоряжусь.

— Я и сама могу, — фыркает она, одним словом давая понять, кто тут истинный хозяин. Или хозяйка! — Но мне проще сходить…

— Пойдем вместе, — решаю я, поднимаясь из-за стола. — Мне не мешает прогуляться.

— Я теперь под конвоем, — бурчит она. — Сева, тут пять минут пешком. Кругом охрана. Не ерунди. Что может случиться?

— Пока полиция не примет всех участников ночной тусовки, я от тебя ни на шаг не отойду.

— Вот ты любишь, Сева, шпионские страсти! — восклицает она и порывисто спешит к дверям, чуть не сбивая с ног Алису, снова вошедшую с папками.

— На стол положи и запри кабинет, — велю я, догоняя Тайку.

Алиса, застыв на месте, робко кивает. А Таисия, уже на лестнице, разворачивается ко мне и замечает раздраженно. — Ну, ты и хам, Сева! Папа с людьми так никогда не разговаривает.

— У нас разный менталитет, — фыркаю я, подходя и беря за руку неразумную девицу. — Поговорим, — рыкаю, выводя ее на широкую террасу.

— О чем? — вскидывается она и тут же оказывается в моих объятиях. Прижимаю Тайку к себе и не желаю ничего большего. Только чувствовать ее горячие дыхание, желательно лежа в кровати.

Как же меня пробирает, блин! Больно, мать вашу. Очень. Особенно, если я облажаюсь. Только представить… хоть на минуточку… и уже сковывает сердце от нестерпимой тоски и жалости к самому себе. Забыть ее? Ну как, если только обнимая ее, я ощущаю себя живым. Если эти короткие обнимашки буду потом вспоминать бессонными ночами.

Таисия привычно отталкивает меня и отходит к парапету. Кутается в тонкую курточку на пронизывающем ветру и, накинув на голову капюшон, горестно смотрит вдаль.

— Я не чего не понимаю, Сева, — вздыхает печально.

Притягиваю ее к себе, закрывая от ветра. Не вырывается. Не машет кулаками и коленками. А просто кладет мне голову на грудь и просит.

— Рассказывай.

Я млею от легкой хрипотцы в голосе, от прикосновения к моей груди маленькой лохматой головки, чуть доходящей до моего плеча. Я, старый циничный ублюдок, схожу с ума от нежной золотой птички. И сердце норовит выскочить из груди и, бухнувшись на мраморный пол, разбиться вдребезги.

— Андрей Ковалев — член банды. Сейчас Антипов и полиция выясняют, с кем он связан. Двух человек уже обнаружили. Против них есть улики…

— Никогда бы не подумала, — пожимает плечами Тайка. — Мне казалось, он должен был уехать домой. К жене и детям.