«Шагай давай».

«Знаю, что не собираешься. Смелости нажать на курок тебе хватит, это уж точно, но ты же не хочешь в тюрьму, да?»

«Шагай».

«Или ты настолько дура, что думаешь выдать все за самооборону? И это твой план? Сказать полицейским, что тебе пришлось так поступить, потому что я тебя избил? Думаешь, им будет до этого дело?»

Я не собиралась спорить, но тут не смогла удержаться: «Думаю, им есть дело до трех детей, которых ты сжег».

«Дети… так вот в чем дело? – он засмеялся. – Дай-ка расскажу тебе кое-что, Джейн. Я даже не знал, что они в доме. Но их мать – моя так называемая подружка – она-то знала. И бьюсь об заклад, эгоистичная сука бежала без оглядки, спасая себя… Ты хочешь судить кого-то, Джейн? Как насчет мамаши, которая оставляет своих детей жариться?»

«Заткнись и шагай. Я не собираюсь повторять».

«Ладно, ладно… Но говорю тебе, Джейн, я реально не думаю, что это все может добром для тебя кончиться. Я не…»

Он замолчал в середине угрозы. Мы дошли до конца лестницы.

Подвал был освещен гирляндами лампочек. Раньше пол тут был деревянным, но доски вынули и отложили в сторону, обнажив голую землю. Там и тут – всего в четырех местах – когда-то вырыли длинные, узкие ямы, потом их снова закопали и посыпали известью. Между водонагревателем и печью была начата пятая, но ее закончили только наполовину. Из кучи грунта косо торчал черенок лопаты, рядом, лицом вниз, с рукой, все еще тянущейся за лопатой, лежало тело мужчины.

«Что это, черт возьми?» – спросил Дидс.

«Бо́льшая из двух зол, – объяснила я. – Его звали Бенджамин Лумис. Он был серийным убийцей. Сегодня вечером у него случился сердечный приступ. Прихлопнуло в процессе, по крайней мере, так подумают полицейские».

«В процессе чего?»

«Похорон последней жертвы».

Тут Дидс повернулся и бросился к ружью, но мой палец уже нажимал на курок.

«Злая обезьяна», – сказала я.

После я вернулась в парк и нашла Верна на скамейке возле качелей. Он был недоволен.

«Велел же выбрать одного», – произнес он.

«Один буклет, – поправила я. – Но мне не нужна была ваша помощь, чтобы отследить Дидса. Он был в чертовой телефонной книге. А потом, когда я поехала позаботиться о Лумисе, то нашла в его шкафу ружье… Ну и подумала, что это часть испытания, чтобы понять, хватит ли мне инициативности позаботиться об обоих».

«Вы на самом деле так подумали? Или убили Дидса потому, что хотели этого?»

Я пожала плечами: «А разве имеет значение? Вы сами сказали, что они оба злодеи. Мир стал лучше».

«Да, но теперь полицейские удивятся несоответствиям. Например, тому, что Лумис умер за несколько часов до Дидса».

«Готова поспорить, они не сумеют это установить. То есть да, приди они сейчас, пока Дидс еще не остыл… Но я не слышу никаких сирен, а вы? А как только его тело остынет, станет намного сложнее определить время смерти. В подвале холодно, как в морозилке».

«А когда они узнают, что остальные жертвы Лумиса были отравлены, а не застрелены?»

«И? Может, Дидс не был обычной жертвой. Может, он узнал о занятиях Лумиса и попытался его шантажировать или просто случайно застукал».