- Но что?
- Или она убьет всех нас, или она убьет себя. Я сердцем чувствую... Не делай того, что не исправить, я умоляю. Я... За мной не встанет, я найду тебе и угол, и работу. У тебя будет машина. Что тебе еще требуется, чтобы... - Мать неожиданно всхлипнула и закрыли лицо платком.
Не представляя, куда смотреть, Володя неуклюже переминался с ноги на ногу. Хоть сквозь землю провались.
- Ирина Михайловна…
- Чтобы она знала, что она такая же как все! - Мать поглядела на артиста заплаканными глазами, словно он ее избил. - Что она не урна для мусора. Что она не одна. Ты видел... видел, как она кипит? Она ждет от тебя одного-единственного слова!
Володя глупо кивнул.
- Каким надо быть тупоумом, чтобы этого не понять? - Взяв себя в руки, Ирина Михайловна спрятала платок в кармане.
Повисла деловая пауза.
- …Ну, и что? – Ирина Михайловна посмотрела на часы. Она не торопилась, но как бы предоставляла бывшему принцу конкретное время на размышление.
- Тупоуму надо подумать, - ответил Вова, - Давайте завтра…
- Какое завтра?! Ты отдаешь себе отчет в том, что может случиться сегодня?
- Ирина Михайловна, поймите меня. То, что вы сказали… Ну, я не ожидал: работа, машина, угол. Вы это серьезно?
- Я пока никого не обманывала.
- Какая работа? Стоять за прилавком?
- Это сейчас так важно?
Володя растерянно пожал плечами.
- Ладно. - Мать посмотрела в землю. - Делай, что хочешь. Если б ты еще знал, что хочешь… Ладно. Но учти: оставишь ее так - домой ты явишься не в белой рубашечке, а в черной пропахшей робе. От нее всю жизнь будет пахнуть смертью человека, который тебя любил. И кого ты сам любил, придурок.
Огрев артиста столь патетичной для бизнес-леди фразой, мать опустила руки в карманы и отправилась к дому.
«О, Господи! - Вова потерянно огляделся. - Где я? Куда я влип?»
- Ирина Михайловна, подождите! - Он догнал ее. - Вы, в общем… Вы не передумаете?
- На счет угла-то? Что-что а верить мне можно. Ой, горе луковое. Ладно, идем выпьем.
Они прошли мимо пустой скамейки, возле которой сиротливо крутился привязанный Граф, и вернулись в гостиную. За столом сидели все, кроме Кристины.
- Где она?! - Крылья материнского носа взметнулись вверх, она застыла в дверях как статуя.
- Кристина? - Александр Николаевич дернул плечом. - Мы думали, она с вами.
- Бегом, ищи ее! - Ирина Михайловна подтолкнула Вову на выход, - Не дай бог, она нас слышала. Господи, этого мне не хватало!
Не чувствуя земли под ногами, Вова выскочил на улицу:
- Кристина!
Ответа не последовало. Он оббежал дом, и…
Конечно, она не могла далеко улететь на паре костылей: она ковыляла по тропинке ему навстречу, повесив голову и прикусив губу.
- Кристи! - Он остановился, собираясь ее обнять. - Ты, что, подслушивала?
- А что, нельзя? - она отпихнула его костылем и пошла дальше.
- Кристи, я должен тебе сказать… Да остановись ты! Слышишь?!
Она остановилась.
- Кристи! - Он дотронулся рукой до ее щеки. - Ну, посмотри на меня! Это ерунда. Я сделаю, как ты скажешь. Если ты, действительно, любишь, надо научиться прощать. Ты плакала, да? Научилась? У тебя на глазах слезы.