Судить надо таких бездумных родителей, родительских прав лишать!

Ефим Валерьевич поджал губы от возмущения. Ему даже пришло в голову, не стоит ли сейчас быстро одеться, спуститься вниз и догнать девочку, проводить ее домой. Но сама мысль о том, что он выйдет сейчас на улицу, где гуляет этот отвратительно завывающий, пронизывающий ветер, была совершенно невыносима.

К тому же девочка, скорей всего, живет где-то совсем рядом, в этом или в соседнем доме. Засиделась у подруги и вот возвращается домой, небось не впервой, оттого родители и не волнуются. Можно даже, наоборот, попасть в неловкое положение, еще бог знает что подумают о нем. И потом, пока он будет одеваться, спускаться вниз, девочка наверняка уже уйдет, не будет же она ждать, пока он выйдет. Вот она уже и так на границе его поля зрения…

С этими современными детьми, конечно, одни неприятности и беспокойства. Слава богу, что у них с Людмилой Борисовной нет детей. И так проблем вокруг хватает!

Ефим Валерьевич проследил, как девочка исчезла окончательно, потом подождал еще немного — непонятно чего. Но улица была безнадежно пуста, один только разыгравшийся ветер с присвистом носился между домами.

Ефим Валерьевич вздохнул, потом убрал бинокль обратно в шкафчик и отправился в уборную.

Там он долго опорожнял мочевой пузырь, в скорбной позе застыв над унитазом. С интересом наблюдал, как вода в унитазе окрашивается желто-лимонным цветом.

Затем спустил воду, погасил свет и побрел в спальню, на звук мощного храпа Людмилы Борисовны.

Против ожидания уснул Ефим Валерьевич на этот раз довольно быстро. Ему снилась девочка в розовой курточке. Она весело смеялась и призывным жестом звала его за собой.

Он спешил, но догнать девочку никак не получалось. Чем больше он торопился, тем скорее она удалялась и в конце концов превратилась в маленькое розовое облачко.

Ветер гнусно взвыл, подхватил это облачко и унес куда-то далеко-далеко, в темную высоту.

Никита Бабахин вышел из девятого подъезда, ловко перескочил через лужу и, бодро помахивая сумкой, зашагал в сторону тридцать второго квартала. Точнее, ему нужен был квартал «32А». А там уже следовало разыскать восьмой корпус, в третьем подъезде которого, на шестом этаже, проживали сестры Шаховские, к которым, собственно, и направлялся Никита.

Вообще-то почтальоном Бабахин стал совсем недавно, где-то с месяц. А до того работал ночным грузчиком в бирюлевском супермаркете «Рамстор». Но из супермаркета его в конце концов выперли. Несколько раз предупреждали, чтобы на работе ни-ни, но все же терпели, так как работник Никита был хороший. Когда трезвый, конечно. Однако после того как он ебнул целый ящик с дорогим коньком «Хеннесси», поскольку ни руки, ни ноги в ту ночь не держали, его все же поперли.

Но Никита не в обиде. Ему, можно сказать, повезло: дядя Витя пожалел, устроил к себе на почту. Тут, конечно, ответственности гораздо больше, а денег меньше. Ну и что с того?!.. Никите новая работа даже очень нравится: ходишь по разным квартирам, людей всяких встречаешь. А когда такой день, как сегодня, когда пенсию разносишь, то и вообще хорошо. Все довольны, улыбаются, благодарят, а кое-где даже и подносят, когда видят, что почтальон не бабка какая-нибудь чахлая, а самый что ни на есть мужик, как говорится, в расцвете лет. И правильно делают, между прочим.