Варяги — славяне? Славяне — мореходы, пираты и воители? Возможно ли это? С легкой руки славянофилов мы привыкли видеть в балтийских славянах-вендах несчастные, безответные жертвы агрессии злобных тевтонов, а никак не полноправных участников кипучей и зачастую кровавой жизни европейского Севера. На этой привычке, кроме прочего, держится Магометов гроб норманнизма. Варяги не норманны? А кто же? Про балтийских славян читатель, как правило, знает только то, что они жили на землях сегодняшней Восточной Германии, что их истребили или покорили немцы, что у них был храм Святовита в Арконе, на острове Рюген и Сварожича в Радигоще… и то не всегда.
В 1913 году Велимир Хлебников писал в статье «О расширении пределов Российской словесности»: «Рюген, с его грозными Божествами, и загадочные поморяне, и полабские славяне… лишь отчасти затронуты в песнях Алексея Толстого». Что ж, Алексея Толстого я благодарю — эпиграфами в этой главе. Но дело не в нем, а в том, что и сейчас положение ничуть не изменилось по сравнению с тресловутым 1913 годом! Венды так и остались для читателя «белым пятном». Чуть ли не единственное серьезное исследование про них — «История балтийских славян» Гильфердинга — увидело свет в 1855 году, и с тех пор было переиздано единственный раз, в 1994, микроскопическим тиражом, в мягкой обложке. Труды по истории России, где подробно рассказывалось про вендов — «Варяги и Русь» С. А. Гедеонова, «История русской жизни с древнейших времен» И. Е. Забелина — не переиздавались вообще. Больше того, на спецхрановских экземплярах Забелина, на титульном листе, синел советский штамп «Запрещено».
Что скажешь, славно советская наука «боролась с норманнизмом». «Реакционер» Погодин — пожалуйста, «монархист» Карамзин — в каждой библиотеке. А Гедеонов с Гильфердингом — под спудом. А Забелин — запрещен. Как тут дивиться живучести норманнизма! Дело, конечно, исключительно в его научных достоинствах…
Что ж, начнем, пожалуй, с торговли. Славянин в роли купца нам все же привычнее, чем в роли морехода-воителя. Кто не помнит Садко (не по былине, так по опере, не по опере, так по фильму) или Мизгиря из «Снегурочки»? Так вот, славянские купцы на Балтике отнюдь не плелись в хвосте у норманнов. Наоборот, клады серебряных арабских монет в славянской Прибалтике, по исследованиям В. Янина и Й. Херрмана, появляются с конца VIII века, а первые скандинавские клады датируются концом IX! То есть на сто лет позже. Уже из этого ясно, кто ворочал Балтийской торговлей. А также и то, кто первым освоил путь из Балтики на Восток через Восточную Европу. И не зря Русь называлась Гарды, Гардарики — по-вендски-то, в отличие от скандинавского, “гард” значило вовсе не “хутор” и не “ограда”, а именно “город”! На северо-западе Польши, на остатке вендского Поморья, до сих пор существуют Старгард, Новогард и Бялогард. А значит, и название Новгорода, и имя Киева, и название Константинополя — как вы помните, читатель, они все заканчиваются на “гард” — норманны впервые услышали от вендов. Средневековый торговый союз Ганза известен многим. Немногие обращают внимание, что состояли в нем бывшие вендские города, с названиями, не требующими перевода для славян — Бремен, Любек, Росток. И… Новгород. Да, Новгород тоже входил в Ганзу. Чем объяснить это странное объединение, если не вендскими корнями балтийской торговли, не связями, сложившимися еще до эпохи викингов? Один из торговых городов вендов, Волын в устье Одера-Одры монах Адам Бременский назвал «самым большим городом Европы»! Это писал монах