— Правильно. Когда дошли до середины пустыря, женщина уже подходила к самому краю, а мужчина ее нагонял. Потом пошел впереди. Потом подняла голову, смотрю — ни его, ни ее не видать. Прошли мы еще немного, а она, горемыка, глядь, лежит на снегу. А его уж и след простыл.
— Давайте еще восстановим последний момент, когда все были на тропинке. Вы видели, как он обгонял женщину?
— Да, видела.
— После этого они сразу исчезли из виду?
— Нет. Я еще видела, как он шел немного впереди, а она сзади.
— Сколько метров было приблизительно от вас до них?
— Да, так, если на глаз, метров пятьдесят, наверное.
— Если мы выедем на место, вы сможете показать, где вы все находились?
— Думаю, что смогу…
«…ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я, судебно-медицинский эксперт Сорокин, на основании изучения обстоятельств дела и данных судебно-медицинского исследования тела гражданки Аксеновой Т. С., двадцати восьми лет, с учетом:
1) характера раневого канала, направленного сзади вперед, сверху вниз, несколько слева направо и слепо заканчивающегося на внутренней поверхности четвертого левого ребра;
2) особенностей краев раны — круглой формы, ровных, без осаднения;
3) наличия в левой лопаточной кости округлого отверстия, повторяющего форму оружия, диаметр которого соответствует размеру раны;
4) отсутствия поясков осаднения и ожога, — прихожу к заключению, что смерть Аксеновой наступила в результате проникающего ранения левого легкого и сквозного ранения сердца с последующей тампонадой его, причиненного длинным (не менее 17–18 см) остроконечным орудием, действующим по направлению своей продольной оси, вероятнее всего, толстым шилом…»
Тихонов даже присвистнул:
— Ничего себе! Шилом!
Шарапов еще раз внимательно просмотрел акт экспертизы.
— Да-а, дела…
У Шарапова привычка такая: «да» он говорит врастяжку, будто обдумывая следующее слово.
— Шилом. Надо же! Так что у тебя есть, Стас?
— Вот смотрите, Владимир Иваныч: план, составленный по обмеру и показаниям Евстигнеевой и Лапиной на месте убийства. Длина тропинки — сто восемнадцать метров. Тело Аксеновой лежало на расстоянии двадцати четырех метров от дома шестнадцать. Обе свидетельницы утверждают, что неизвестный обогнал Аксенову метров за десять — двенадцать до этого места. Это-то и непонятно. После того, как он ударил ее шилом в спину — больше ведь и некому, — она сделала еще около двадцати шагов и упала, даже не вскрикнув.
Шарапов осмотрел лист с одной стороны, потом зачем-то перевернул его вверх ногами. С обратной стороны лист был покрыт столбиками цифр; они умножались, складывались, делились, вычитались.
— Что это за арифметика?
Стас прищурил глаз от дыма.
— Да пришлось вспомнить: «пешеход вышел из пункта А в пункт Б, через час следом за ним выехал велосипедист…»
Шарапов кивнул:
— Понял. Что получили?
— Исходные данные у меня очень приближенные. Я сделал три варианта: на разную скорость ходьбы убийцы убитой и свидетельниц. Потом три варианта на разную засечку интервалов, через которые Евтигнеева и Лапина видели Аксенову и убийцу на тропинке. Потом привел их к средним результатам.