— Крепитесь, дорогой Робер! Это невосполнимая утрата для всех нас. Но, прежде всего, мы должны помнить о долге, а посему, чтобы не отвлекать вас от государственных дел, сын мой, я осмелилась сама приказать подобающим образом убрать покои и пошить нам траурные одеяния…

После чего заявила, что ей надо помолиться о душе столь рано почившего обожаемого супруга, и удалилась, оставив меня абсолютно охреневшим и здорово обиженным. Я тут весь извелся, думая, как бы намекнуть ей помягче, что лучше нам остаться друзьями, а она?! Типа — мы только знакомы? Спасибо тебе, Рома, за Ричарда, а теперь можешь быть свободен?..

Поговорить с глазу на глаз нам удалось только ночью. Я думал, она сама, чтобы загладить свое поведение, найдет возможность увидеться без посторонних, но прождал зря. Что она вообще о себе воображает?

Когда я вошел в ее спальню, она сидела в кресле у почти потухшего камина.

— Рада, что вы вернулись, друг мой — я очень волновалась, пока вас не было… Ну, что же вы стоите, присаживайтесь поближе к огню! — и кивком указала на соседнее кресло.

Видимо, у меня на лице было все написано, потому что она покачала головой и тихо сказала:

— Я вижу, вы чем-то рассержены или огорчены?

Я еще не решил, стоит ли ей прямо сейчас сказать все, что я о ней думаю, или подождать, как она вздохнула и произнесла:

— Вы будете великим королем, Робер, я уверена… Но вы будете менее уязвимы для своих недоброжелателей, если научитесь не так открыто выражать перед всеми свои чувства. Ведь, к сожалению, врагов у вас с каждым днем будет все больше, и далеко не все они встретятся вам в честном поединке на поле брани. Я не призываю вас к обману, я всего лишь напоминаю об осторожности… Вы слишком дороги для всех нас, чтобы позволить вам без нужды подвергать себя опасности!

Это она что типа так извиняется, что ли? Нет, определенно, с Маней куда проще! А матушка моя названная между тем продолжала:

— А вот со мной вы могли бы быть и более откровенны! Хотя, конечно, я и сама без труда догадалась, куда мог податься внезапно исчезнувший из Тауэра принц Робер. Особенно, после беседы о короле Ричарде. Я уже успела достаточно изучить ваш нрав, ваши обычаи и привычки чтобы, понять: если вы дали слово не воевать с "Да-и-Нет"[6], то самому Ричарду настал конец, скорый и неотвратимый. К тому же за все время я достаточно хорошо узнала и ваших вассалов. И была уверена, что вы отправляетесь не один, а с многочисленными и надежными спутниками, которые умрут, но не дадут вас в обиду…

Она погладила меня по волосам и улыбнулась:

— Во всей этой истории меня удивило только одно: как это графы Кент и Солсбери еще не рванулись с вами уничтожать Ричарда? Прихватив с собой его преосвященство — архиепископа Кентерберийского?

Я представил себе папашу Тука в колючих кустах и заржал, а Беренгария вторила мне своим серебряным голосом. Когда к нам сунулся сэр де Литль, то узнав, над чем хохочут принц и королева, присоединился к нам своим рокочущим басом.

А на следующий день на меня неудержимой лавиной навалились каждодневные заботы, приправленные новыми проблемами…