Кроме того, популярное и широкое распространение магических знаний и в особенности их предпочтение молитвенной практике являются признаками упадка цивилизации и близости ее катастрофической гибели. Средневековье вовсе не отрицало так называемых оккультных наук — оно просто знало их место именно как оккультных, то есть тайно-сокрытых, оно берегло оккультные науки от "оккультизма", как следовало бы XX-му веку беречь естественные науки от "сциентизма" (см. об этом статью современного православного философа Вл. Сорокина "Религия, сциентизм, оккультизм" в журнале "Искусство кино" № 1, 1995). Алхимики прекрасно знали секреты ядерного оружия, но держали их в строгой тайне. И здесь неважно, идет ли речь о половой магии, или о какой-либо еще. По сути, об этом же, хотя и иными словами, предупреждает Эвола, говоря о "почти невозможности" в современном мире древней половой магии и об опасностях подобных практик. Однако "очарованность" его древностью как таковой мешает высказаться с большей определенностью. В связи с этим вызывают большие сомнения и утверждения о "снятии запретов на путь левой руки" в связи с наступающим "концом Кали-юги". По крайней мере, само произнесение таких слов и как бы "снятие печатей" с абсолютно в данном эоне запретного или даже предельно сокровенного не будет способствовать "превращению яда в лекарство", но лишь разлитию яда. Вспомним почти пророческое леонтьевское слово "разлитие".
И здесь мы подходим к очень важной, если не главной, стороне труда Ю. Эволы — изложению основ так называемой тантрической практики. Здесь как бы два аспекта — общая оценка тантры, как культурно-историческая, так и с точки зрения "различения духов", и второй аспект — определение ее роли в культурно-ментальном разграничении Востока и Запада. Из второго аспекта вытекает как бы подвопрос о возможности использования данных доктрин и практик как в Европе, так и в России.
Ю. Эвола справедливо констатирует, что тантрическая практика изначально принадлежала неарийскому населению нынешней Индии. Лишь постепенно, в ходе совместного взаимно терпимого проживания ариев и автохтонов — в основном потомков хамитической расы — тантрическая практика обрела для себя санскрит как терминологический язык. Таким образом, тантра в современном виде — действительно, пользуясь выражениями Эволы, "гибридный продукт", не аутентичный ни по отношению к арийству, ни по отношению к изначально владевшим ею расам. Это относится и к большинству других форм йоги (в наименьшей степени, возможно, к наиболее духовной, наименее "оперативной" раджа-йоге). Этого, кстати, нельзя сказать о даосизме, который совершенно ортодоксален со своей собственной точки зрения. Это, разумеется, не значит, что структура антропокосмоса, разработанная как в тантрических, так и в даосских доктринах, не верна. Напротив, она верна. Но верно и другое — как арийское дохристианское мировоззрение, так и христианское отвергают использование знания этой структуры как способа воздействия на природу и человека.