Том в недоумении посмотрел на него. Стью уже собрался объяснить, что имеет в виду, когда Том ответил:

– Родные мои, вся жизнь – это риск, верно?

Так все и решилось. Они покинули Гранд-Джанкшен в последний день ноября.

Стью не пришлось учить Тома основам вождения снегохода. На складе дорожного департамента Колорадо в какой-то миле от «Холидей инн» нашелся чудовищный агрегат с мощным двигателем, лобовым обтекателем, защищающим от ветра, и, что более важно, большим открытым грузовым отсеком. Вероятно, он использовался для перевозки различного аварийного оборудования, и его размеров с лихвой хватало, чтобы вместить крупную собаку. В местных магазинах, торгующих товарами для активной жизни на открытом воздухе, они без труда нашли все необходимое для путешествия, несмотря на то что эпидемия «супергриппа» разразилась в начале лета. Они взяли легкие палатки, толстые спальники, по паре беговых лыж (хотя у Стью холодела кровь при мысли, что Тома придется учить азам бега на лыжах), большую коулмановскую газовую плиту, лампы, баллоны с газом, дополнительные батарейки, пищевые концентраты и винтовку с оптическим прицелом.

Уже к двум часам пополудни первого дня путешествия Стью понял, что его страхи оказаться в снежном плену и погибнуть от голода беспочвенны. Леса буквально кишели дичью. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. А позже он подстрелил оленя, своего первого оленя после девятого класса, когда он прогулял пару дней, чтобы отправиться на охоту с дядей Дейлом. Тогда они подстрелили костлявую олениху, мясо которой оказалось жест ким и даже чуть горчило. На этот раз – самца, крепкого, с широкой грудью. «Зима только началась, – думал Стью, потроша оленя охотничьим ножом, взятым в магазине спортивных товаров в Гранд-Джанкшене. – У природы есть свои способы борьбы с перенаселением».

Том развел большой костер, пока Стью занимался оленем. Рукава его толстой куртки пропитались кровью и стали жесткими. Закончил он через три часа после наступления темноты, и его сломанная нога уже давно просила о пощаде. Олениху, убитую им и дядей Дейлом, они отвезли старику по фамилии Шуйи, который жил у административной границы Брейнтри. Он снимал шкуру и разделывал оленя за три доллара и десять фунтов оленины.

– Если бы Шуйи оказался сегодня здесь, – вздохнул Стью.

– Кто? – спросил Том, выходя из полудремы.

– Никто, Том. Разговариваю сам с собой.

Как выяснилось, вырезка, вкусная и нежная, стоила затраченных усилий. После того как они съели все, что могли, Стью приготовил еще тридцать фунтов мяса и следующим утром положил в одно из маленьких багажных отделений снегохода дорожного департамента. В первый день они проехали только шестнадцать миль.

В ту ночь сон изменился. Он вновь находился в родильной палате. Все заливала кровь. Ее пятна краснели на рукавах его белого халата. Простыня, прикрывавшая Фрэнни, промокла насквозь. И Фрэнни кричала.

Он идет. Джордж тяжело дышал. Его время наконец-то пришло, Фрэнни, он хочет родиться, так что тужься! ТУЖЬСЯ!

И он появился на свет, в заключительном выбросе свежей крови. Джордж вытащил младенца за бедра, потому что тот родился ножками вперед.