– Пока-пока! – радостно прокричал он. – Пока-пока, мы едем в Боулдер, родные мои, да!

Этим вечером я согласился бы и на Грин-Ривер, подумал Стью.

Они добрались туда уже с наступлением темноты. Стью осторожно вел «плимут» на низкой передаче: на темных улицах тут и там стояли брошенные автомобили. Он припарковался на главной улице, перед отелем «Юта». Невзрачное трехэтажное здание особых эмоций не вызывало, но Стью полагал, что на текущий момент этот отель покажется ему ничуть не хуже «Уолдорф-Астории». Голова раскалывалась от боли, он то и дело впадал в забытье, теряя связь с реальностью. На протяжении последних двадцати миль ему казалось, что в кабине сидят разные люди. Фрэн, Ник Эндрос, Норм Бруэтт. Один раз он повернул голову и увидел рядом с собой Криса Ортегу, бармена из «Головы индейца».

Он устал. Он когда-нибудь так уставал?

– Здесь, – пробормотал Стью. – Нам придется остановиться на ночь, Никки. Я вымотался.

– Это Том, Стью. Том Каллен. Родные мои, да.

– Том, конечно. Мы должны остановиться. Поможешь мне добраться до отеля?

– Само собой. Завести старый автомобиль – это круто.

– Я выпью еще пива, – сказал ему Стью. – Нет ли у тебя сигареты? Ужасно хочется покурить. – И упал на руль.

Том вылез из кабины, вытащил Стью, отнес в отель. В вестибюле царили сырость и темнота, но там был большой камин и наполовину заполненный дровяной ящик. Том уложил Стью на истертый диван под головой лося, висевшей на стене, и принялся разжигать огонь, в то время как Коджак ходил кругами, принюхиваясь. Дышал Стью медленно и хрипло. Иногда бормотал, иногда выкрикивал что-то нечленораздельное, пугая Тома.

Как только в камине запылал огонь, Том отправился на разведку. Нашел одеяла и подушки для себя и для Стью. Придвинул диван поближе к огню, а потом улегся рядом со Стью. Коджак пристроился с другой стороны, и они согревали больного теплом своих тел.

Том смотрел в потолок, обшитый тонкими листами жести, с паутиной по углам. Стью сильно болел. Том тревожился. Если бы Стью проснулся, Том спросил бы, что делать с его болезнью.

Но допустим… допустим, он не проснется?

Ветер набрал силу и с завыванием проносился мимо отеля. К полуночи, когда Том заснул, температура упала еще на четыре градуса, и по окнам уже скреб ледяной дождь. Далеко на западе край циклона погнал радиоактивное облако к Калифорнии, где многим еще предстояло умереть.

В какой-то момент, уже в начале третьего, Коджак поднял голову и тоскливо заскулил. Том Каллен встал с дивана. Его широко распахнутые глаза были пусты. Коджак снова заскулил, но Том не обратил на него ни малейшего внимания, направился к двери и вышел в ревущую ночь. Коджак подбежал к окну вестибюля, поставил передние лапы на подоконник. Какое-то время смотрел, жалобно повизгивая. Потом вернулся и лег рядом со Стью.

За окнами завывал и скрежетал ветер.

– Знаешь, я ведь чуть не умер, – сказал Ник. Они с Томом шагали по пустынному тротуару. Ветер выл, не переставая, бесконечный поток облаков летел по черному небу. Из боковых улиц доносились ухающие звуки. «Филины», – сказал бы Том, если бы бодрствовал, и убежал. Но он не бодрствовал – не совсем бодрствовал, – и Ник составлял ему компанию. Ледяной дождь сек щеки холодом.