Значит что? Значит Литвин в опасности. А вместе с ним и Шендр — их всегда видели вместе.

Как-то надо предупредить их, чтобы бежали из города — мары могут подкупить вояк или других колонистов и тогда моих боевых товарищей вынесут из города, перевязанных бантиком, и отдадут марам.

К каким выводам мы еще можем прийти? Из всей нашей пятерки только я остался неизвестным для маров. Они будут искать клон, а я-то уже выгляжу вполне себе обычно. Если не засвечусь нигде вместе с Шендром, Литвином и Кийко, мары обо мне и не узнают. Конечно, до того момента, пока как раз Шендр, Литвин или Кийко не расскажут им, кто я.

Так… Диспозиция ясна и она дурна, как говаривали в книгах, которые я любил читать. Теперь нужно решить, что делать дальше. Догонять маров бесполезно — они уже имеют огромную фору. Плюс, их намного больше, чем нас. Если Кийко не ошибся — две дюжины. Для нас двоих слишком много. Впрочем, я не уверен, что и с 5–6 марами справились бы. Пока мы их выбивали, пользуясь эффектом неожиданности, иногда численным превосходством. Да и то, нам банально везло. А вот при прямом столкновении… Думаю нам не выстоять — бойцы мы все еще аховые, оружие вроде и не полная дрянь, но все же. Про броню вообще молчу. Она есть только у меня. И большой вопрос, насколько она полезна. Еще один минус — Кийко ранен. И рана серьезная. Он стоять-то не может, чего уж говорить о попытке догнать маров? И что делать теперь?

Нет, у меня уже созрела одна идея. Но она была настолько маразматичной, что даже озвучивать ее я не хотел.

— Что делать будем? — поинтересовался я у Кийко.

Прежде чем он успел ответить, мы оба повернулись на странный звук, доносившийся со стороны. Мы синхронно повернули голову и удивленно рассматривали представшую нашим взглядам картину: Мундалабай, ловко орудуя тесаком, отрубал руку одному из дохлых маров.

— Ты чего делаешь? — спросил Кийко, когда немного пришел в себя.

— Еда запасать, — ответил Мундалабай, удивленно взглянув на нас. Мол, вот ведь, глупые, неужели не понятно?

— Какая, на хрен, еда? — возмутился Кийко. — Это ж человеческие трупы!

— Да, мясо, — заулыбался и закивал своей башкой Мундалабай, обрадованный, что мы его поняли, — много мяса. Надо разделать или мясо испортится.

— Ты что, их жрать собрался?! — спросил я, махнув рукой в сторону трупов.

— Мясо. Много мясо. Можно жить две луны. Если не разделать — испортится. Можно жить неделя. Потом мясо вонять.

— Твою мать… — вздохнул Кийко.

— Не трогай трупы! — приказал я.

— Но мясо испортится… — попытался гнуть свою линию Мундалабай.

— Мы не будем есть человечину!

— Мундалабай будет, — пожал плечами бывший раб. Мол, подумаешь, какие нежные — мне больше достанется.

— Ты тоже не должен есть человечину, — сказал я.

— Почему? — поинтересовался Мундалабай.

— Это ж трупы! Человеческие трупы! — воскликнул Кийко.

— А что можно есть? — спросил Мундалабай.

— Овощи, хлеб, — как несмышленому ребенку начал пояснять я.

— Мясо?

— Можно, — кивнул я, — но мясо животных — зайцев, оленей, свиней…

— А почему это мясо плохой? — спросил Мундалабай, указывая на трупы маров.