Она предупредила Джейн Лоут о неприятных побочных эффектах: мол, будет пот, рвота, боль и головокружение. Симптомы эти наказала списать на отравление собранными накануне сморчками или майскими грибами.

– С какого перепугу я пойду грибы собирать? – изумилась Джейн. – Я ж не какая-то монашка, горланящая песни на лугу. Я даже не знаю, как они выглядят.

– Как раз поэтому и ошибешься, смекаешь? В общем, так: встаешь с утра пораньше и отправляешься по грибы, а возвращаешься домой сияющая и очумевшая, как битники, что дальше по дороге живут. И не забудь по возвращении всем объявить, что сердце твое щемит от радости и предвкушения весны.

Как только Мамочка отвернулась, Джейн молча положила деньги на каминную полку, взяла банку и вышла.

Я уточнила у Мамочки, что она вручила Джейн Лоут, только чтобы понять ее намерения. Когда была уверена, она всегда давала самые действенные абортивные средства, как в случае с Джейн Лоут. Когда же сомневалась или ей казалось, что девушка сама еще не до конца решила, Мамочка назначала более мягкие препараты: майоран, свеклу или валериану. Они вызывали кровотечение, но не наверняка. В таких случаях Мамочка говорила, что река сама решит, куда ей течь. Ой уж эта Мамочка! Она говорила, что реку невозможно заставить что-то сделать. Она может потечь. А может и передумать.

Но дело было не только в этом. На выбор абортивного средства – не то чтобы всегда, но часто – влияло то, что именно Мамочке удалось вызнать.

– Значит, она сказала, кто отец? Я думала, она не станет.

– Конечно рассказала! Куда они денутся! Посмотрят на меня – и тут же все выкладывают. Выходит, не так уж плохо, что они меня чуток боятся.

– Что-то новенькое?

– Нет, это имя здесь уже звучало, – ответила Мамочка, глядя куда-то в сторону. Она взяла кочергу, поправила горящее полено. – Этому только дай девку на спину уложить. – Хихикнула и опустила кочергу на пол. – А им и нравится, дурам.

На ветке пронзительной трелью залилась малиновка. Мне временами казалось, что эта птица следует за мною по пятам. Всегда одна и та же. Особенно когда мы с Мамочкой шли в поле на сбор растений. Едва малиновка замечала, что я взрыхляю почву, тем самым открывая доступ к пище, как разражалась бурными восторгами. Так и сейчас: ликующая песня отвлекла меня, а голос Мамочки вернул обратно.

– Ты меня слушаешь? – спросила она. – Я поедом себя ем. Надо поговорить, не то худо будет.

Через тря дня после визита Джейн Лоут мы встали рано и пошли собирать мать-и-мачеху, которую Мамочка называла «лошадиным копытцем». Она хороша при астме, проблемах с бронхами и кашле, а также в виде компресса при язвах и варикозе. Мы часто поднимались спозаранку и «катались на волнах», собирая травки среди зеленых просторов Шенкс-Пони. Тем утром по земле стелился призрачный туман, поднявшийся из маленькой речушки, протекающей неподалеку. Мать-и-мачеху лучше собирать, пока цветки закрыты, говорила Мамочка. Еще она любила делать из листьев этого растения порошок. Он очень помогает от заложенного носа. А Мамочка его покуривала. В нашем садочке мать-и-мачеха тоже росла, но в недостаточном количестве: нет лучше средства от простуд и кашля, а продержаться нужно до следующей весны.