Только я открыл рот, чтобы распределить роли, как услышал топот. Топот? Я не поверил своим ушам, но это был дробный топот, несколько секунд спустя из-за пальм с южной стороны показалась лошадь, сопровождаемая жеребенком. Лошадь неслась, не разбирая дороги, из ее открытой пасти клочьями падала пена. Налетев на бревно, лежавшее в стороне от нас, она перекувыркнулась через голову, поднимая пыль, и жалобно заржала, пытаясь встать на ноги.
Мои дикари в момент разбежались или попрятались за палаткой. Жеребенок ткнулся мордой в мать, подталкивая ее. Лошадь снова заржала, попыталась встать, ей это почти удалось, но в последний момент ее ноги подогнулись, и она упала на бок. Весь зад лошади был в крови, тоненькой струйкой кровь стекала на песок из рваной раны на правой ляжке. Я не успел подойти к ней, как услышал собачий или волчий вой и поскуливание. Из-за пальм выскочила стая собак, которая стала тормозить, увидев множество непонятных двуногих существ. Задние ряды напирали, передние огрызались, началась небольшая свара, которая быстро закончилась.
Собаки уселись среди пальм примерно на расстоянии ста метров: слышались тявканье и завывания, но напасть они не решались. Это были собаки, а не волки. Они были рыжевато-серой окраски, размерами не больше средних дворняжек. Маленькие острые уши стояли торчком, хвосты были короткие и тонкие. Они тявкали как лисицы, скулили и завывали, поднимая острые мордочки к небу.
Лошадь хрипела, судорожно подергивая ногами, удивительно, что ей удалось так пробежать, имея такие раны. С собаками разберусь позже, сейчас главное не упустить жеребенка, которому от силы было несколько месяцев. Зайдя ему за спину, я бросился и схватил его за шею, испуганный жеребенок рванулся и потащил меня по песку в сторону моря.
Вися на шее у животного, я истошно кричал своим, чтобы помогли мне. Даже страх перед Макс Са не дал смелости дикарям наброситься на жеребенка, пока он сам не свалился, завязнув копытами в песке. Когда мы упали, хорошо, что не на меня, мои соплеменники очнулись и навалились всем скопом, прижимая жеребенка к песку. Пока они его удерживали, я сбегал в палатку и принес веревки, которыми опутал ноги животного. Он истошно заржал, ему ответила умирающая мать, тщетно скребя копытами по песку в надежде подняться.
Подойдя к лошади, перерезал ей горло. Кровь хлынула на песок, словно почувствовав ее запах, многоголосо завыли собаки. Лошадь захрипела и затихла. Я не знал, что делать с жеребенком, загон для ягнят для него показался хлипким: если начнет бесноваться — разнесет. Но и держать его связанным не вариант. Решил рискнуть, может наличие животных его успокоит. Общими усилиями поставили его на ноги, частично распутав веревки.Придерживая за хвост, гриву и шею, повели в загон.
Жеребенок устал от долгого бега, от сопротивления и шел покорно. Несколько собак, видя, что жертва уходит, рванулись вперед, но струсили и вернулись обратно. С ними что-то надо было делать, если мы отойдем, они просто съедят лошадь. Остался у палатки, кликнув на подмогу Лара. Послал за Гау, нашим самым метким лучником. Собаки крутились на месте, но дистанцию не разрывали, однако и уходить не собирались. Возможно, им просто не встречались двуногие звери и запах костров их тоже сдерживал.