Теперь, выходит, сбылось почти все проклятье, подумала Софи, расставляя букеты в витрине. Хоул раздобыл мандрагору. Осталось лишь разыскать ветер, подгоняющий добру волю. Если это значит, что Хоул ни с того ни с сего должен стать добрым и честным, думала Софи, пора успокоиться — этому уж точно не бывать. Она твердила себе, что если Хоул ежеутренне наносит галантные визиты мисс Ангориан в заговоренном костюме, ему от этого только лучше, — но все равно ей было тревожно, и она чувствовала себя виноватой. Она поставила в семимильный сапог пучок белых лилий. Пробравшись в витрину, чтобы расправить их как следует, Софи услышала снаружи, на улице, мерное тум, тум, тум. Это был не стук копыт. Так стучит палка по камню.

Софи не решилась еще выглянуть в окно, но уже почувствовала, как странно ведет себя ее сердце. И конечно — по улице шествовало Пугало, оно скакало длинными прыжками, явно нацелившись на цветочную лавку. Теперь с его растопыренных рук свисало куда меньше лохмотьев, и они стали гораздо серее, а репяная рожа увяла и скукожилась, что придало ей решительный вид — словно Пугало так и скакало с тех пор, как Хоул прогнал его от замка и зашвырнул неведомо куда, и в конце концов прискакало назад.

Испугалась не только Софи. Немногочисленные утренние прохожие разбегались от Пугала со всех ног. Но Пугалу было все равно — оно скакало и скакало.

Софи закрыла лицо руками, чтобы Пугало ее не узнало.

— Нас здесь нет, — яростно шептала она. — Ты не знаешь, что мы здесь! Тебе нас не найти! Скачи прочь, скорее скачи прочь!

Тум, тум, тум замедлилось. Пугало добралось до лавки. Софи хотелось завизжать и позвать Хоула, но у нее хватило сил лишь шептать:

— Нас тут нет. Убирайся побыстрее!

Тум, тум, тум стало все быстрее, как Софи и велела, и Пугало проскакало мимо лавки и двинулось дальше к центру Маркет-Чиппинга. Софи подумала было, что тут-то ей и станет совсем плохо. Однако оказалось, что она всего-навсего задержала дыхание. Она глубоко вздохнула и почувствовала, как ее трясет от напряжения. Если Пугало вернется, она его снова прогонит.

Когда Софи добралась до комнаты в замке, оказалось, что Хоул ушел.

— Он страшно расстроился, — объяснил Майкл.

Софи глянула на дверь. Ручка была повернута вниз черным. Но не настолько же расстроился, подумала она.

Майкл тоже ушел — к Цезари, — так что Софи осталась одна. Было очень жарко. Цветы вяли, несмотря на все чары, да и покупателей что-то не было. После всех этих историй с мандрагорой и Пугалом Софи была на пределе. Она дошла до полного отчаяния.

— Может быть, конечно, это проклятье к Хоулу подбирается, — пожаловалась она цветам, — но я-то думаю, все потому, что я старшая. Только поглядите на меня! Тоже мне, отправилась на поиски счастья — и вернулась туда, откуда начала, и по-прежнему стара, как холмы!

Тут из-за двери во двор всунулась, скуля, лоснящаяся рыжая морда человека-пса. Софи вздохнула. Ни часа не проходило без того, чтобы эта животина не приходила проверить, как она там.

— Да здесь я, здесь! — сказала она. — Где же мне еще быть?