– Я и не помышляла о престоле, – твердила Изабелла. – У власти – Ланкастеры, а мы всего лишь боковая ветвь Плантагенетов, и все, на что может рассчитывать Джордж, – это по праву законного наследника получить титул и владения своего отца…

В дверь неожиданно постучали. Вошла толстая румяная матрона с добрым простодушным лицом, ведя за руку маленькую дочь Изабеллы, прехорошенькую девочку лет трех. Анна сразу же занялась ею, и герцогиня облегченно вздохнула.

– Малютка хочет к тетушке, – сказала нянька девочки, и Анна подхватила ребенка на руки.

– Моя маленькая Маргарет, мой ангелок, – твердила она, кружа малютку. – У нас папины кудряшки, а глаза мамины – чистые незабудки!

Она повалилась вместе с девочкой на огромную львиную шкуру перед камином и принялась ее щекотать, дуть за воротник, катать с боку на бок так, что Маргарет заливалась хохотом и дрыгала ножками, путаясь в непомерно длинном шлейфе. Кружевной чепчик девочки съехал набок, придавая ребенку такой задорный вид, что Анна и сама расхохоталась. Над ними стояла нянька девочки, смеясь громко и простодушно, так что ее румяное лицо побагровело, а огромный живот колыхался. В дверь с улыбкой заглядывали горничные и придворные дамы, даже паж-негритенок выбрался из своего угла и обнажил в улыбке крохотные жемчужно-белые зубки.

Одна Изабелла сидела прямо. В лице ее не было ни кровинки.

– Довольно! – вдруг резко воскликнула она.

Ее голос был словно ушат ледяной воды. Толпившиеся в дверях мигом исчезли, негритенок юркнул за камин, а Маргарет вздрогнула и вцепилась в Анну. Нянька трубно высморкалась и сказала:

– Я сейчас уведу ребенка, миледи.

– Постой!

Изабелла встала, и Анна подумала, что давно не видела сестру в таком гневе.

– Кто позволил тебе, Элспет Болл, входить ко мне без зова, когда я принимаю принцессу Уэльскую?

Толстуха пожала плечами.

– Маргарет просилась к тетушке.

Анна заметила, что нянька девочки вовсе не боится своей строгой госпожи.

– Если еще раз это повторится – я лишу тебя службы и отправлю обратно в деревню.

Маленькая Маргарет неожиданно расплакалась.

– Вы напугали ребенка, миледи, – сурово заметила Элспет Болл.

Тогда Изабелла смягчилась, поманила пальцем дочь и, когда девочка подошла, легко коснулась губами ее лба.

– Вы видите, что разгневали матушку, Маргарет? За это вы сегодня перед сном пять раз прочтете «De profundis» и дважды «Confiteor»[11]. Ступайте, и, надеюсь, в другой раз вы не позволите себе забыть, как должно вести себя.

Когда дверь захлопнулась, Изабелла повернулась к сестре.

– Считаю, что и тебе не следует забываться, Анна. Что думает прислуга, видя принцессу ползающей на четвереньках? Тебе должно быть стыдно, дорогая!

Анна встала.

– Возможно, ты и права, Изабелла. Но скажи, разве наша матушка была так же строга с тобой, как ты с Маргарет?

– Матушка?

– Да. Я ведь ее совсем не помню.

Изабелла не нашлась, что ответить, но затем резко вскинула голову.

– Она была настоящей дамой.

– А отец мне рассказывал, что, когда их совсем еще детьми обручили, они сбежали с собственной помолвки, чтобы поиграть на заднем дворе Уорвик-Кастл с детьми прислуги, и так увлеклись, что дорогое голландское кружево на платье матушки истрепалось в клочья.