Уорвик допил вино, придвинул кресло к столу и, сломав печать, развернул свиток. Вверху каллиграфическим почерком Фортескью было выведено: «Трактат, высланный из Франции графу Уорвику, его тестю». «Его» – значит, воспитанника Фортескью Эдуарда Уэльского. Уорвик усмехнулся. Канцлер без памяти любил молодого принца, и весьма жаль, что примеру сэра Джона не последовала его дочь Анна.

Пламя свечей заколебалось. Дверь в кабинет неожиданно отворилась, и вошел церемониймейстер. Стукнув об пол витым серебряным жезлом, он возвестил:

– Ее высочество принцесса Уэльская!

Уорвик остался неподвижным. Вот чего он сегодня не ожидал! После ссоры в день приезда Анны они почти не встречались, если не считать торжественных приемов и молебнов, на которых им в соответствии с придворным этикетом приходилось присутствовать. Анна держалась высокомерно, и это возмущало Уорвика, ибо, несмотря на размолвку, он уже простил дочь и тосковал по ней, особенно сейчас, когда они оказались под одним кровом.

Однако Анна, казалось, не стремилась припасть к коленям отца и вымолить прощение за свой дерзкий поступок. Некоторое время она прожила у своей сестры в Савое, затем совершила поездку в Оксфордшир, несмотря ни на плохую погоду, ни на то, что на дорогах творились бесчинства. На днях она вернулась, но избегала отца по-прежнему. И вот теперь этот поздний визит.

Принцесса вошла стремительно, без реверанса – обычного приветствия. В руках ее был накрытый салфеткой поднос. Кивком головы отослав церемониймейстера и сопровождавших ее фрейлин, она приблизилась к отцу.

– Ваша светлость, вы отсутствовали сегодня за столом и, как я узнала от камергера, вообще сегодня ничего не ели, не считая кое-какой закуски. Не сочтите за дерзость мое неучтивое вторжение, но я всего лишь хотела оказать вам маленькую услугу. Это легкий ужин.

Анна поставила перед ним поднос.

«Как она хороша! – с горькой нежностью подумал Делатель Королей. – Когда-то ее называли лягушонком, однако теперь даже самые привередливые ценители должны прикусить языки, ибо в моей девочке есть нечто большее, чем обычная женская красота, что возвышает ее над другими».

В самом деле, Анна Невиль обладала незаурядной внешностью. Высокая, еще не утратившая подростковой худобы, она была прелестно сложена, а грация и гибкость юной леди сочетались с порывистостью и живостью, выдававшими сильный темперамент. Горделивая посадка головы, грациозная, чуть склоненная вперед шея, округлое выразительное лицо, прямой, чуть вздернутый легкомысленный нос и великолепные ярко-зеленые миндалевидные глаза, полные огня и блеска. На такое лицо хотелось смотреть не отрываясь. Свет и сила исходили от него, словно окружая девушку ореолом. Недаром признанные красавицы французского, а теперь и английского двора испытывали такое беспокойство в присутствии Анны.

Сейчас она невозмутимо смотрела, как отец, стащив с подноса салфетку, с изумлением разглядывает его содержимое.

– Что это за гадость?

– Рыбный бульон, овсяная каша, свежие лепешки с грибами, а в чаше – отвар из трав, который вам следует выпить перед сном.