Он так поморщился, что у меня сердце сжалось. Я сразу поняла, у него что-то болит.

— Какого договора?

Моя тревога только усилилась.

— Пусть тебя это не беспокоит, Дульче.

Он резко встал из-за стола и пошел на выход.

Только теперь я беспокоилась намного больше. Шел он как-то странно, не тем свободным, раскованным шагом, что был ему ранее свойственен. Каждое движение Бруно говорило, что его что-то беспокоит. Всегда считала эльфов не слишком порядочными, но удалять почку ради какого-то эксперимента? Или не почку? Я судорожно начала вспоминать парные органы. А ведь есть еще печень, от нее тоже можно отхватить кусок и вживить другому. Как же узнать, что ему отрезали?

Эти мысли беспокоили меня весь конец рабочего дня, весьма напряженного. Пациенты шли и шли, и я начинала понимать, почему моему приезду так обрадовался фьорд Бустаманте. Сюда бы еще парочку. Нет, не медсестер, а полноценных целителей. Тогда можно с полной отдачей заниматься лечением. Даже странно, что никого не направили, с таким-то потоком пострадавших. Но ведь часть здесь не такая уж и большая?

— Фьорд Бустаманте, а как получилось, что вы здесь единственный целитель? — спросила я, когда бесконечный день закончился и мы начали прибирать медпункт перед уходом.

— Да сколько я запросов делал, не сосчитать! — запальчиво ответил он. — Ответ стандартный — «Для военной части вашего размера положена одна единица целителя». И все, ничего другого ни разу не пришло. А что здесь творится, вы сами видели, Дульсинея. Если бы не ваша помощь, я бы не закончил и к полуночи. А ведь тяжелых мы сразу телепортом отправляем в госпиталь.

— А почему так много пострадавших?

— Так граница же, постоянные стычки с контрабандистами. Артефакты защитные не всегда справляются.

— У нашей Империи артефакты хуже, чем у каких-то там контрабандистов? — поразилась я.

Фьорд Бустаманте удивленно на меня посмотрел и ничего не ответил. По всей видимости, ему в голову раньше эта мысль не приходила. Он занимался лечением, все остальные вопросы его не касались. Да и сейчас целителя больше занимало, чтобы я не опаздывала по утрам, когда у него назначены процедуры, с которыми я могу справиться без его участия.

Повторил он это не единожды, пока мы все убирали и закрывали за собой. Я заверила его, что не опоздаю, и отправилась к себе. Сил на то, чтобы привести жилище в порядок, просто не было. Душ — единственное, на что меня хватило, а потом я упала в кровать и сразу уснула. Снится мне Бруно с разнообразными, но всегда безобразными шрамами на своем рельефном животе. Во сне я проводила по ним пальцами, разглаживая, и они тут же исчезали, но на их место приходили новые, еще более длинные и уродливые. Я опять их терпеливо разглаживала, и к утру измучилась настолько, что не отказалась бы еще от одного сна. Но кто бы мне его дал?

В столовой почти никого не было. Я вяло поковыряла ложкой кашу — видения из ночного сна не способствовали аппетиту. Очень было похоже, что пока лично не уверюсь, что с Бруно все в порядке, не успокоюсь.

В медчасти меня уже ждала группа хмурых военных, пострадавших в ночной стычке, и направление от целителя, в котором указывались нужные процедуры. В направлении взгляд сразу зацепился за знакомую фамилию. Бруно Берлисенсис. Значит, он тоже должен прийти на осмотр и получить назначение на лечение. Но назначения на него у меня не оказалось, а сам он так и не появился в процедурной. Улучив момент, я подошла к фьорду Бустаманте и спросила, где назначение еще на одного пострадавшего. Он нахмурил недоуменно лоб, изучил направление и сказал: