Не-е-ет, я этого так не оставлю! Я до Фурцевой дойду! До Фурцевой! – «Антикитайскую-то мину я рассчитал, а не заметил, что рассказом своим закладываю куликовского Захара, – сокрушался А. С. – Говорят, опозоренная такой фигурой, Фурцева распорядилась уволить Смотрителя Поля. Так и всегда: в сумрачной столице идут политические бои, а у дальних мужиков головы летят».[141]
В «Новом мире» рассказ заканчивался припиской:
«Это было два года назад. Может быть, сейчас там опрятней и заботней. Да ведь не фельетон писан к сроку, а вспомнилось мне это наше вечное Поле, а на нём его Смотритель и рыжий дух.
К слову же помянулось, что местом этим не разумно было бы нам, русским, небречь» (1966. № 1. С. 76).
Рассказ начат в ноябре 1963 г. Закончен в ноябре 1965 г. Вместе с рассказом «Правая кисть» отвергнут в «Литературной России», «Огоньке» и «Москве». В самиздате не ходил. Впервые напечатан в 20-томном Собрании сочинений А. С. (Т. 3. Рассказы. – Вермонт; Париж: YMCA-PRESS, 1978. С. 315–320).
В основе – подлинный случай с дочерью инженера Владимира Александровича Васильева, встреченного автором по дороге из лагеря в ссылку.
«Совсем недавно дочь В. А. остановилась на Арбате около витрины с газетой „Труд“. Залихватский корреспондент, не жалея хорошо оплачиваемых слов, бойко рассказывал о своей поездке по Чуйской долине, обводнённой и вызванной к жизни созидателями-большевиками, о Нарынском каскаде, о мудрой гидротехнике, о счастливых колхозниках. И вдруг – кто ему о том нашептал? – закончил: „но мало кто знает, что все эти преобразования есть исполнение мечты талантливого русского инженера Васильева, не нашедшего сочувствия в старой бюрократической России. Как жаль, что молодой энтузиаст не дожил до торжества своих благородных идей!“ Дорогие газетные строки замутнились, слились, дочь сорвала газету с витрины и понесла под свисток милиционера.
Молодой энтузиаст сидел в это время в сырой камере Верхнеуральского изолятора. Ревматизм или какое-то костное недомогание перегнуло старика в позвоночнике, и он не мог разгибаться. Спасибо, сидел он в камере не один, с ним – некий швед, и вылечил ему спину спортивным массажем».[142]
…жизнь долины реки Чу… – Чуйская долина расположена в среднем течении реки Чу, в Киргизии и Казахстане. Длина около 200 км. Город Фрунзе (теперь Бишкек) – на юге долины.
Рассказ написан в Переделкине под Москвой, где А. С. жил в доме у К. И. Чуковского, сразу после пасхальной заутрени в местной церкви Преображения Господня, что рядом с загородной резиденцией патриарха. Ходил в самиздате, впервые напечатан в журнале «Посев» (Франкфурт-на-Майне, 1969. № 2. С. 45–47).
…до благовеста… – Благовест – размеренный звон в один колокол, извещающий о начале службы. См. далее: «Ударяет колокол над головой крупными ударами…» (с. 266).
…у могил архиереев и протопресвитеров. – Архиереи – высшее духовенство, протопресвитеры – главные священники в военном и придворном ведомстве дореволюционной России. В ограде переделкинской церкви – могилы XIX и XX веков. Незадолго до описанных в рассказе событий здесь были похоронены протоиерей Михаил Андреев (1886–1959) и митрофорный протоиерей Василий Смирнов (1884–1962).