– Уф, хорошо, что все обошлось, – обрадовался Гранди. – Я задержал Ксанта и Ксантье, когда понял, чем тут пахнет.

– Зора все-таки посмотрела, – печально сказала Айрин. – Ее постигло второе несчастье, подстерегавшее меня.

Ксантье подошел к Чем и осторожно опустил окаменевшую Зору на землю.

– Она не может умереть! – в отчаянии крикнул он. – Мертвые не умирают!

– Фурии обрекли вас на смерть, – пробормотала Чем. – Вы избежали ее только потому, что невиннейшая из нас приняла на себя всю тяжесть наказания.

– Вставай же, Зора! – горячо взывал Ксантье. – Ты просто не можешь быть наказана! Ты ни в чем не провинилась!

– Образовалось, на мой взгляд, некое равновесие, – продолжала Чем. – Проклятие, предназначенное Ксантье, то есть безответная любовь, и проклятие, предназначенное Айрин, то есть смерть, пали на голову одной особы, то есть Зоры. Безнадежную страсть лечат одним лекарством – смертью. Значит, Зора теперь не страдает.

– К черту рассуждения! – возопил Ксантье. – Я не позволю ей умереть! Зора, вернись ко мне!

Ксантье обнял холодную статую и поцеловал в губы.

Свидетели душераздирающей сцены стояли молча, понурившись. Они всем сердцем поддерживали благородное стремление Ксантье, но не сомневались, что усилия его напрасны. Зора не вернется. Она была обречена с той самой минуты, когда фурии послали в нее свой смертоносный заряд.

И вдруг случилось невероятное – СТАТУЯ ОБМЯКЛА!

Айрин не верила своим глазам. Камень не масло. Пусть этот камень прежде был зомби, он все равно должен крошиться, а не оседать.

Ксантье все еще держал статую в своих объятиях. Живое тепло его тела перешло к ней, и зомби начала медленно возвращаться к той странной, но все-таки жизни, которую влачила прежде.

– Вы только поглядите! – воскликнул Гранди. – Горгона не в силах справиться с зомби!

– Может, и так, – согласилась Чем. – Ведь и взгляд Пифона не поразил Зору. У зомби плохое зрение, между ними и внешним миром будто висит некая вуаль. Вуаль, должно быть, и защищает их от магического воздействия глаз. Зора окаменела, конечно, но не совсем. К тому же зомби вообще несколько мягче людей. Но есть, мне кажется, и другое объяснение...

– Другое? – насторожилась Айрин.

– Вообрази себя на месте Зоры. Ты окаменела, но мужчина, которого ты любишь, обнимает тебя, целует, умоляет вернуться... Как бы ты поступила?

Я статуя, мысленно представила Айрин, а Дор целует меня... М-да...

– Любовь и в самом деле так сильна, что и представить трудно... – начала бормотать королева и осеклась.

– Говорил я вам, что не позволю ей умереть! – воскликнул Ксантье.

Зора и впрямь оживала, то есть становилась прежней. Но скованность еще не прошла; Зора стояла как-то скособочившись, с усилием опуская и поднимая тяжелые веки. Однако камня с каждой минутой становилось все меньше, а плоти все больше.

– Ты не позволил ей умереть, – но что ее ждет теперь, ты подумал? – с печалью в голосе спросила Чем. – Муки неразделенной любви – вот ее судьба до скончания века.

А Зора оживала все больше и выглядела все лучше, все здоровее, словно взгляд горгоны излечил ее от страшной болезни.