– И каким же надо быть мерзавцем, чтобы не оценить такую девушку и довести ее до самоубийства, – добавила королева уже вслух.

– Она покончила жизнь самоубийством? – спросил Ксантье.

– Да, из-за несчастной любви. Ее попросту обманули.

– Людей я не трогаю, но этого негодяя точно продырявил бы, – мрачно заявил Ксантье. – Он совершил самый мерзкий проступок – поклялся и предал.

Как здорово сказал этот мальчишка, мысленно восхитилась Айрин. Я его ни капельки не люблю, но если бы полюбила, была бы за ним как за каменной стеной. Уж он-то не предаст.

Зора, как и прежде, ехала молча. Айрин вдруг устыдилась – ведь они до сих пор считают Зору какой-то бесчувственной куклой. Причем – и это, быть может, хуже всего – никто не хочет ее обидеть. Просто все безропотно следуют ксанфскому правилу – относиться к зомби как к неодушевленному предмету.

– Меня интересует, какое несчастье может постичь Зору? – снова заговорил Ксантье. – Ведь проклятие фурий все-таки прилипло к ней.

– Тут две возможности: либо зомби вообще не подвержены проклятиям, либо несчастье все еще таится впереди, – ответила Айрин. – После встречи с фуриями мы попадали в разные опасные переделки, но Зора выходила из них целой и невредимой.

– Я поступил плохо, – сказал Ксантье. – Раз фурии решили ударить меня, я должен был принять удар. А так как-то не по-мужски...

Айрин не знала, что сказать, поэтому промолчала. Что говорить, Зора ведь и ее спасла. Если бы не Зора, ее, возможно, постигло бы какое-нибудь смертельное несчастье, а так обошлось без смертей. Ведь зомби не умирают. А вдруг... а вдруг Зора все-таки умрет? В общем, королева изрядно запуталась в своих размышлениях.

В Ксанфе когда-то был известен секрет оживления зомби. Знали этот секрет два человека – повелитель зомби и добрый волшебник Хамфри. Но повелитель зомби сам провел в облике зомби целых восемь веков и, конечно же, все забыл. Не исключено, что секрет приготовления так называемого оживляжа – оживляющей воды – хранился в самой ветхой части его мозга, которая за восемь веков износилась в прах. Ну а Хамфри... С Хамфри сейчас разговор короткий: на игрушку, дай игрушку. Никто не в состоянии помочь Зоре, а если бы и нашелся такой мудрец, она, вероятно, и сама бы отказалась – зачем жить, если сердце разбито? Предательство в любви – что может быть страшнее! Ну почему самая жуткая доля выпадает иногда самым прекрасным людям? А может, в магическом Ксанфе попросту чего-то не хватает – заклинания справедливости, допустим?

Путешественники спустились с горы и перешли через высохший поток. На этот раз Айрин вырастила особые отпугивающие растения. Они шевелились в камнях и отпугивали змей. Перейдя русло, компания двинулась быстрее. Когда Парнас остался позади, Айрин вздохнула свободнее. Все эти невообразимые существа: менады, змеи, коими просто кишит легендарная гора, – ей порядком надоели. Только Симург ничего себе птица...

Ксант бежал по земле рядом с Чем. Гиппогриф, кажется, и не собирался взлетать.

Вскоре они достигли места, где ночевали в прошлую ночь. Хоть день клонился к вечеру, здесь решили не останавливаться – уж очень неприятные воспоминания связаны с этим местом.