– Послушай, у меня есть план…

– Ты меня не слышишь? – неприязненно бурчит Булочка. – Я знаю, что нас ждет. Мы не пройдем. «Бог» не пропустит.

– Это тебе твое чутье говорит? Признаться, до сих пор я не видел от него особого толку. И кроме интуиции не мешает временами включать мозги. Ты не можешь всего предусмотреть, ни ты, ни твоя интуиция.

Булочка не отвечает, его аватар пребывал в состоянии хмурой сосредоточенности. К общению его явно не тянуло. Особенно – со мной. Ничего, у меня терпения не занимать.

– Ты все-таки меня выслушай. У нас есть шанс пройти, но для этого нам придется поменяться роботами.

– Не вижу никакого смысла. Кроме того, подобное предложение попахивает предательством.

– Что ты несешь? Причем тут предательство?

– Ты сам несешь глупости, эксперт. Забыл правило номер три: «Использование ИБээРа на автопилоте запрещено – если пилот покидает машину, она считается выбывшей из игры…»

– …И все, что робот может совершить самостоятельно или на дистанционном управлении, не засчитывается, – ровно продекламировал я. – Я все отлично помню, Грегори. Мы не покидаем роботов, мы ими обмениваемся. И пока мы обменивается, мы не ведем никаких действий, способных повлиять на исход схватки. Поэтому мы не выбываем из игры. У тебя что, есть собственные предложения, как переломить заведомо проигрышную ситуацию?

– Ну и что ты задумал?

Приветливости в этом парне ни на байт. Вот же уперся в своей неприязни ко мне. Не заставишь, дружище. Не заставишь меня чувствовать виноватым. Нет моей вины в гибели Макса. А вот желание насолить «миротворцам» у меня есть. И горячее. И для этого мне не нужно столь усердно навязываемое извне чувство вины, есть и собственные мотивы. Это даже не месть. Это… восстановление справедливости? Да, наверное, так.

– Ты просто должен мне довериться, Грегори. Я на вашей стороне. Выгружайся.

– Сперва объясни, зачем…

– Я бы с удовольствием, но у нас уже нет времени на объяснения. Все, я выгружаюсь.

Лифтовые площадки выдвигаются почти одновременно, доставляя нас на заснеженное дорожное плотно. Холодно. Чертовски холодно. Насчет погоды я ошибся, снег пошел раньше – редкий и пушистый, крупные снежинки кружатся и танцуют в морозном воздухе, словно маленькие феи. Да, такой снег нас не замаскирует, как не старайся, так что уповать на погодные условия не приходится.

Между двумя роботами – двадцать шагов, мы встречаемся на полпути, останавливаемся, обмениваемся неприязненными взглядами. Ледяной ветер треплет ежик блекло-рыжих волос на непокрытой голове Грегори, шевелит пушистые белесые брови, слившиеся над переносицей в мохнатую гусеницу – в выражении всеобъемлющего недовольства. Рыхлая, полноватая физиономия Грегори бледнеет от ледяного ветра прямо на глазах, и почти неприметные ранее веснушки выделяются сильнее обычного, не проходит и десятка секунд, а он уже начинает дрожать в своем пилотском комбезе. И тем не менее, первый вопрос именно об одежде:

– Зачем ты оделся, эксперт? Мы вроде как не собирались на прогулку?

В отличие от него, я поверх комбеза натянул свою куртку, и морозный ветер, пронизывающий Грегори до костей, мне такого дискомфорта не доставляя. Но его вопрос был правомерен. Он имеет в виду, зачем тратить время на переодевание, если от робота до робота всего ничего, и задерживаться на открытом воздухе не планируется. Но ему незачем знать о моих истинных планах. Иначе может заупрямиться, и все сорвется. Я без труда подыскиваю подходящее объяснение: