– Это потому, что ни ты, ни твои коллеги не видят всю картину целиком, – пояснил ведьмак. – И очень хорошо, что дело обстоит именно так, в противном случае твой начальник никогда бы вас сюда не отправил. Сам бы приехал, но вами рисковать не стал.
– А если поподробнее осветить происходящее? – предложил ему Коля. – Я так понимаю, времени у нас хоть отбавляй.
– Почему нет, заодно и другую твою просьбу выполню, – покладисто согласился Илья. – Видишь вон ту девушку? Да нет, другую. Вон, курносенькую, у которой на груди приколота изумрудная брошь в виде виноградной грозди? Ну да, ее. Это и есть именинница, Лизанька Рославлева-Заречная. Кстати, эту брошь ей сегодня утром подарил ее папенька, в честь пятнадцатилетия. Подарок недешевый, но и повод веский. По меркам времени, в котором мы сейчас находимся, пятнадцатилетие – это тот возраст, с которого молодые люди считаются взрослыми, причем настолько, что могут принимать самостоятельные решения и даже вступать в брак. Кстати, через год именинница и выйдет замуж, ее мужем станет во-о-он тот юноша. Он сын помещика, живущего по соседству. Хорошая получится пара, они проживут душа в душу много лет, и детей нарожают немало.
– Искренне за них рад. – Коля шмыгнул носом. – Но ясности сказанное не добавило.
– Это потому, что я не упомянул одну вроде бы незначительную, но определяющую деталь, – пояснил ведьмак. – Ее будущего мужа зовут Петр Муромский, и она, согласно традициям, сама в замужестве станет Муромской.
Коля внимательно глянул на девушку, которая кружилась в танце со статным офицером, после на молодого Муромского, который понуро стоял у стены, а затем на своего собеседника.
Глава семнадцатая
«Силикаты»
– А тебя, стало быть, зовут Илья Станиславович, – уточнил он. – И фамилия твоя…
– Муромский, – охотно закончил за него фразу ведьмак. – Молодец, догадался. Это моя прабабка. И это мой дом, по праву рождения.
– Сдается мне, ты кое о чем умолчал, – с сомнением протянул оперативник. – Если бы все по праву рождения могли такие штуки со временем устраивать, то мы бы замотались подобные средневековые клубные вечеринки прикрывать. И потом – люди вокруг не призраки, они как живые, и ты имеешь власть над ними всеми, а не только над родней. Тут что-то еще есть.
– Смышленые ребята работают в отделе, я погляжу, – весело хлопнул его по плечу Илья. – Видать, специально вас таких отбирают. Та красотка, которая меня тогда в Белоруссии стреножила, тоже не промах была, такое заклинание на крови сварганила, что я и ахнуть не успел. Знал бы, что в вашей организации сотрудники на подобное способны, убил бы ее по-другому, издалека.
– Мы такие. – Коля не знал, о ком именно из его былых коллег идет речь, но корпоративная гордость сразу же дала о себе знать. – Потому не чудил бы ты сейчас, и, может, все еще обойдется.
– Экого петуха дал! – поморщился ведьмак. – Хорошо же пел – и на тебе. Ладно, пора заканчивать с рассказами и переходить к делу. Но раз обещал… Глянь на вон ту даму в розовом. Верно, ту, что сейчас вино пьет. Это тоже моя родня, прапрабабка, мама Лизаньки. И именно сегодня, ровно в полдень, она в своей комнате совершила кое-какой ритуал, из числа тех, которые могут здорово аукнуться в будущем. Дело в том, что у Лизаньки нелады со здоровьем, у нее то, что позднее назовут сердечной недостаточностью, и по всему выходило, что жизни ей оставалось всего ничего. Уровень медицины тогда был невысок, но и его хватило для диагноза. А вот для лечения – нет. И тогда ее мама сделала то, от чего всю жизнь шарахалась как черт от ладана. Материнская любовь – страшная сила. Н-да. И вот результат – Лизанька жива, здорова и танцует без остановки, хотя еще вчера со второго на первый этаж еле спускалась.