На лице её появилось смятение, даже испуг. Но они быстро прошли. Ладонь легла поверх моей. Я схватил её за руку и толкнул от себя.

– Только попробуй открыть рот.

– Так не должно быть! – вскрикнула она, подходя. – Тебя там не было! Это…

– Только попробуй раскрыть свой чёртов рот! – повторил и снова оттолкнул её, стоило ей попробовать дотронуться. – Вали отсюда. Чтобы я тебя больше тут не видел, – заводя байк. Тот зарычал бешено, зло.

Дождь усилился, чернота наступала. Чёрт подери! Дал газу, сорвался с места, чувствуя, как капли хлещут по лицу. Надо было надеть шлем. Хотя если свернуть шею, проблем станет куда меньше. Другое дело, что старуха с косой прибирать меня не собиралась. Мы давно перешли с ней на «ты».

Агния

Будь моя воля, я бы вычеркнула этот день из памяти. Как бы ни было это малодушно, как бы ужасно ни звучало, но я бы предпочла сделать вид, что Влада вообще никогда не было. Зачем каждый раз в его день рождения мы собираемся всей семьёй и сидим, делая вид, что кому-то это нужно?

Кому это нужно?! Кому?! Матери, чтобы снова и снова дёрнуть торчащие из невидимых шрамов ниточки? Приёмной бабушке? Тёте или ещё кому?! Не мне, так точно, да и сомневаюсь, что кому-то из них. Но каждый год в конце августа мы собирались за этим проклятым столом, в этой проклятой комнате, в этом проклятом доме и делали вид, что так должно быть.

Горничная принесла из кухни большое блюдо с горячим и принялась раскладывать еду по тарелкам.

– Спасибо, мне не нужно, – я прикрыла свою ладонью. Поймала на себе мрачный, тяжелый взгляд отца.

Домой я так и не вернулась. Ни в родительский дом, потому что просто не могла, ни к Данилу. Даже чемодан мой остался у него. Нужно было забрать его и вернуть ключи, но пока я на это не решилась. Сняла номер в гостинице и все эти три недели прожила там.

– Что же, – отец поднялся со своего места. Взял бокал с вином и жестом призвал всех сделать то же.

Встав, я стиснула ножку своего.

– Быстро прошёл год, – с долей задумчивости выговорил он. – Быстро…– снова взгляд на меня. Мне захотелось вздёрнуть подбородок, ответить ему таким же взглядом. Но я не могла.

Руки подрагивали. Каждый раз, когда он начинал вот так, горло сжималось. Я возвращалась в прошлое, прокручивала в голове события и хотела только одного: чтобы время пошло быстрее.

– Сегодня моему сыну…

Из холла вдруг донёсся возглас служанки. Какой-то шум. Все встрепенулись, а у меня оборвалось сердце.

– Пошла вон, – раздалось за мгновение до того, как в гостиной появился Данил.

На нём была косуха, чёрные джинсы и выпачканные в грязи ботинки. Уже почти три недели не прекращаясь шёл дождь. То усиливался, то превращался в водяную пыль и всё шёл, шёл, размывал дороги…

По светлому ковру потянулись грязные следы. Данил подошёл ближе, вскользь осмотрел родню и остановился на отце.

– Все в сборе, как вижу, – выговорил он.

Взял со стола бутылку, посмотрел на этикетку и усмехнулся. Пустых бокалов не было, и он почти до краёв наполнил чей-то стакан для воды. Сделал большой глоток.

В комнате стояло гробовое молчание. Отец прожигал Данила взглядом. Тот же посмотрел на меня. Приподнял стакан и чуть заметно кивнул.