Предчувствие его не обмануло, вскоре послышались торопливые шаги, и мимо зарослей репейника пробежал Бриан. Он не поверил Питеру и пытался выследить его, чтобы узнать секрет.

«Ну, беги-беги», – усмехнулся тот и вернулся на тропу. Прошел еще ярдов сорок и свернул на другую, едва проторенную тропку, в лесу таких было множество. Однако далеко уходить не потребовалось. Остановившись возле молодого дубка, Питер внимательно осмотрел его крону – она была усыпана сотнями зеленоватых гусениц. Схватившись за тонкий ствол, Питер дважды резко встряхнул его, и гусеницы полетели вниз.

За несколько минут он собрал две большие горсти, завернул весь «урожай» в лопухи и, положив на дно маленькой корзинки, отправился к реке, до которой было уже рукой подать.

Выйдя на крутой берег, постоял еще немного, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, а затем стал спускаться по сыпучему красноватому песку.

Речка была неширокая, всего ярдов двадцать, почти везде ее можно было перейти вброд. На небольших отмелях росли камыши и куга, а также вились длинные заросли из водорослей, в которых жили лягушки. Если бы он охотился за ними, кочуя от отмели к отмели, на это уходил бы весь день, но Питер прикармливал улов, и не он бегал за лягушками, а они собирались на те отмели, куда он бросал свою прикормку.

Горсть гусениц на одну отмель, горсть на другую – это назавтра две корзинки улова, а собрав норму, Питер мог отдыхать и как угодно тратить свободное время.

Разбросав гусениц в этот раз, он побрел по течению к отмелям, на которых прикармливал вчера. Дело спорилось, за пару часов он набрал две корзинки крупных лягушек. Покрепче увязав прикрывавшую их мешковину, он двинулся к берегу, преодолевая быстрое течение.

Когда же Питер поднялся на то место, где оставлял под бревном башмаки, ему встретился тот самый человек, что имел над молоканами необъяснимую власть. Он сидел на бревне и улыбался, однако было в этой улыбке что-то настораживающее.

– Здравствуйте, сэр… – сказал Питер и поклонился.

– Здравствуй, Питер из Гудбурга.

– Вы… знаете как меня зовут и… – Питер поставил корзины на траву.

– Это не трудно, Бриан докладывает хозяину все, о чем говорят другие рабы, а если знает хозяин, знаю и я.

– Я догадывался…

– Разумеется, догадывался, потому и провел Бриана, спрятавшись от него в лопухах.

У Питера от изумления округлились глаза.

– Не удивляйся. Я умею ходить неслышно и видеть то, что не видят другие. Так что мне стал известен твой секрет в добыче лягушек, но я не проболтаюсь…

Тут незнакомец позволил себе более теплую улыбку, и Питер улыбнулся тоже.

– Этот фокус с подкормкой лишний раз подтвердил, что из тебя выйдет толк.

– Я бы не хотел все жизнь заниматься этим, – честно признался Питер, не боясь, что этот человек доложит хозяину. И не потому, что добряк и пожалеет раба, нет. Питер видел, что этот человек стоит выше молоканов и наверняка презирает их – такой докладывать не станет.

– Помнишь, как тебя били кленовыми палками?

– Да, сэр, кто же такое забудет.

– У меня сложилось впечатление, что это не самый страшный день в твоей жизни.