Она вышла, хлопнув дверью. Вскоре донесся звонкий голосок Хуберта, сына Каспара, которому шел третий год, и ворчание отвечавшей ему Каролины, доводившейся Генриетте теткой и исполнявшей в доме обязанности няни.

– Нелегко уезжать из такого дома и от такой хорошей семьи, ваша милость, – с сочувствием произнес посыльный.

– Это точно, – подтвердил Каспар, вздыхая.

Уезжать из дома не хотелось, вроде действительно пообвыкся к оседлой жизни и прикипел к семейному очагу, но и отказать герцогу было никак нельзя. Одним мановением руки хозяин герцогства и города Ливена мог лишить Каспара Фрая всего, чем он владел: дома, лежащих в банке двадцати с лишним тысяч золотых. Да и жизни тоже, у его светлости это быстро.

И что тогда будут делать Генриетта с маленьким Хубертом?

Из города выехали примерно через час – ждали, пока соседский слуга доставит из конюшен Табриция, лучшего заводчика города, коня мардиганской породы, мощного и выносливого скакуна, способного нести всадника в тяжелых доспехах и без устали шагать день и ночь.

Из оружия Каспар взял свой любимый трехфутовый меч и кинжал с клином – хитрым приспособлением для захвата клинка противника.

В седельной суме лежал в собранном виде раскладной лук из рога редкого животного и запас стрел к нему.

Подготовившись в дорогу столь основательно, Каспар заметил, что у герцогского курьера, кроме узкого меча на поясе, больше ничего нет.

– И это все, братец? – удивился он. – А где арбалеты?

– Со времен Большой облавы нам их не выдают за ненадобностью, – пояснил курьер. – Спасибо его светлости, повывели тогда разбойников…

Каспар согласно кивнул: в былые времена на каждой миле дороги к замку Ангулем путников поджидали до зубов вооруженные грабители. Но прошлой зимой, воспользовавшись перемирием с собственным сеньором – королем Ордосом Рембургом Четвертым, герцог привел в окрестности Ливена войска, и сотни виселиц, расставленных вдоль дорог, обрели своих жертв.

Немногочисленные уцелевшие разбойники сочли за благо попрятаться и убраться из герцогства прочь, а горожане вздохнули с облегчением.

Дорога петляла меж невысоких, поросших лесом холмов. Солнце поднималось все выше, стало жарко, и Каспар решил снять нарядный, но, похоже, слишком плотный камзол.

– Жара какая, ваша милость, – сказал курьер. – А ведь лето еще в полную силу не вошло.

– Это уж точно, – отозвался Каспар.

Кони шли медленно и помахивали хвостами, пытаясь отогнать назойливо жужжащих слепней.

Возведенный на высокой скале замок показался к полудню, а еще через полчаса Каспар Фрай и посыльный миновали подъемный мост и въехали на широкий, мощенный булыжником двор.

На высоких башнях плескались штандарты герцога Ангулемского и королевской династии Рембургов, вассалом которых он являлся. Во дворе царила обычная суета – важно вышагивали гвардейцы в пурпурных мундирах, суетились курьеры – в синих и писари – в зеленых, неспешно вышагивали лакеи.

– Следуйте за мной, ваша милость, – обратился к Каспару подошедший гвардейский капитан. – Его светлость ждет вас.

Каспар отдал мардиганца подбежавшему конюшему, а сам последовал за капитаном. Когда стали подниматься по лестнице, он отметил появившиеся на стенах новые гобелены и картины. На третьем этаже свернули в южное крыло, где располагались покои самого герцога.