Он утыкается носом мне в шею. Мы оба прекрасно знаем, что он переживает из-за Джея.

Пальцами я нащупываю маленький шрам у него на большом пальце, а затем вдыхаю его аромат. Коул выглядит намного лучше, чем утром. Он как никто другой умеет справляться с похмельем.

– Ты же знаешь, что, если будешь слоняться поблизости, ей не станут оставлять чаевые, – напоминает Шел, подходя к бару и ставя поднос со стаканами.

Шел воображает себя владелицей бара из фильма «Бар “Гадкий койот”», так что я не раз от нее слышала, что должна казаться доступной, но никогда не позволять лишнего. Только проблема в том, что этот грязный бар находится в маленьком городке, так что вряд ли стоит рассчитывать на баснословные чаевые. И неважно, рядом мой парень или нет.

Коул прижимается к моей шее, и я улыбаюсь, чувствуя себя в безопасности в его объятиях. Голоса его друзей разносятся по помещению, отчего становится намного шумнее. Я смотрю на часы и вижу, что уже почти полночь.

А ведь сегодня вечер среды. Коулу завтра на работу.

Я вздыхаю и поварачиваюсь посмотреть на своего парня.

– Ты же знаешь, что мы не можем позволить себе терять деньги за твои пропущенные смены? – интересуюсь я.

Если он и сегодня загуляет допоздна, то, вполне возможно, отпросится завтра, а значит, потеряет еще больше денег.

А ведь у нас не оплачены счета за старую квартиру, и, хотя я лезу из кожи вон, мне бы хотелось, чтобы и он помогал. Так что, если он решит остаться дома и завтра, ему точно не поздоровится.

Коул внимательно смотрит на меня.

– Я не дурак, детка, – уверяет он. – И сам прекрасно понимаю все, что ты хочешь мне сказать.

– Надеюсь, ты также понимаешь, как чертовски тебе везет, что ты еще не потерял права.

Не дай бог его поймают за вождением в нетрезвом виде, ведь он постоянно искушает судьбу.

Как можно быть таким беспечным? Особенно после того, что случилось.

Я снова смотрю на наши шрамы, погружаясь в воспоминания.

– Что бы я без тебя делал? – спрашивает Коул, и его дыхание щекочет мне ухо.

Я отдергиваю руку.

– Наверное, сам стирал бы свое белье.

Он смеется и крепче сжимает меня в объятиях.

– Прости, что я такой неудачник.

– Ты не всегда был таким.

Он выгибает брови, и на его губах появляется ухмылка.

– Но кое в чем я хорош, ведь так?

Развернув меня к себе, Коул поднимает мой подбородок и прижимается губами к шее, целуя и покусывая кожу. Дыхание тут же перехватывает, а по рукам пробегает дрожь.

– Коул…

Согласна. Ты не во всем так ужасен.

У него всегда прекрасно получалось заставить меня улыбнуться, к тому же он хорошо целуется. Мне просто хочется, чтобы Коул больше времени проводил дома. Он уже давно ко мне не прикасался.

И сейчас снова уходит.

Я поворачиваю голову и целую его, желая вновь ощутить нашу связь, но тут же отстраняюсь и с улыбкой отталкиваю его.

– Не здесь, – возмущаюсь я.

Развернувшись, я подхватываю пару пивных бутылок со стойки и выбрасываю их.

– Ты же знаешь, как сильно я сожалею? – шепчет он мне на ухо. – Не хотел, чтобы нас выгнали со старой квартиры и нам пришлось поселиться с моим отцом.

Я киваю, почти не сомневаясь, что он говорит серьезно. Он – хороший человек, и я видела его лучшие проявления. Прямо сейчас его не назовешь идеалом, но именно Коул поддержал меня, когда все остальные отвернулись, и мне хочется верить, что со временем он образумится.