Коул не стал бы его приглашать. Должно быть, он приперся сам. Передо мной на столе лежат ножницы, и я смотрю на них, инстинктивно выискивая, чем себя защитить.

– Коул расстался с Еленой, – говорит Джей. – Ты собираешься вернуться к нему?

Расстался? А встречались ли они? Я смотрю на свой большой палец и даже в полутьме вижу маленький шрам, но почти ничего не чувствую. Коул всегда трогал мое сердце, но сам уже давно наплевал на меня. Даже не могу наскрести толику тоски по отношениям с ним.

Теперь мной управляет режим выживания. И все чувства контролирует разум, не собираясь передавать бразды правления сердцу, пока не будет уверен в адекватности его решений.

– Не хочешь сначала отомстить ему? – усмехнувшись, предлагает Джей. – Да ладно тебе, Джордан. Давай я хорошенько трахну тебя прямо здесь и сейчас.

– Неужели ты хоть чему-то научился за это время? – парирую я.

Джей ничего не говорит, но я не сомневаюсь, что у него зачесались руки хорошенько проучить меня за эти слова.

Сжав ножницы в руке, поворачиваюсь к нему и поигрываю своим оружием.

Он стоит в дверном проеме в привычной футболке и джинсах, сверля меня холодным взглядом из-под темных бровей.

– Видимо, несмотря на мозг размером с горошину, у тебя хорошее воображение, раз тебе удалось убедить самого себя в том, что ты мог доставить мне оргазм, – спокойно говорю я. – Все те три раза, которые мы занимались сексом, это было настолько ужасно, что тебе удавалось лишь вызвать у меня растерянность и удивление, пробирающие до слез от того, насколько же ты жалок.

Его верхняя губа дергается, когда он, вероятно, прикидывает, сойдет ли ему с рук то, что он хочет со мной сделать, несмотря на множество людей на заднем дворе, куда выходят окна.

– И мне искренне жаль всех девушек, которых я вижу рядом с тобой, – продолжаю я. – Но если они не дуры, то, прикинувшись, как сильно им нравится твой член в постели, тут же отправляются в ванную, где кончают, представляя себе любого другого парня в городе.

Джей делает шаг ко мне, а я расправляю плечи и сжимаю ножницы в кулаке. Его взгляд падает на мое оружие, и он замирает.

– Убирайся из моей комнаты, – тихо и спокойно говорю ему я. – И никогда больше не пытайся заговорить со мной.

Он колеблется.

– Сейчас же, – приказываю я.

Грудь Джея тяжело поднимается и опускается от злости, кипящей внутри.

Ему так сильно хочется проучить меня.

Но я больше не боюсь его. Я вообще ничего к нему не чувствую.

Из-за чрезмерного самомнения до Джея только через несколько секунд доходит, что ему не удастся скрыться, если я вдруг закричу. Но он все же отступает и, развернувшись, наконец скрывается в коридоре. Но я не расслабляюсь, пока не слышу, как за ним захлопывается задняя дверь.

Может, я его и не убедила держаться от меня подальше всю оставшуюся жизнь, но теперь он понимает, что не стоит тратить на меня свои силы, и, возможно, найдет себе новую жертву. Остается лишь надеяться, что так все и будет.

Закончив паковать вещи, заглядываю в ванную, откуда забираю зубную щетку, бритву и шампунь, распихиваю их по мешкам и застегиваю все. А затем закидываю сумки на плечо, выхожу в коридор и направляюсь к лестнице, борясь с желанием оглянуться на дверь Пайка.