Я чуть не пропустил ответ Бродбента. В самом деле, «самодовольный», ничего себе! Умом я конечно сознавал свой гений, но в то же время сердцем чувствовал, что человек я достаточно скромный.
Бродбент:
– …не имеет значения, что крупье мошенник, если это единственная игра в городе. Джок, никто больше нам не сможет помочь.
Дюбуа:
– Ну хорошо, тогда привези сюда дока Скорча, загипнотизируйте его, вколите ему порцию веселящего. Но не посвящайте его во все подробности – пока с ним не все ясно и пока мы остаёмся в дерьме.
Бродбент:
– Но Скорч сам говорил мне, что мы не можем рассчитывать только на гипноз и лекарства. Для наших целей этого недостаточно. Нам требуется его сознательное действие, разумное сотрудничество.
Дюбуа фыркнул.
– Чтоже в нём разумного! Ты посмотри! Ты когда-нибудь видел петуха, разгуливающего по двору? Да, он примерно того же роста и комплекции, и форма головы у него почти такая же, как у Шефа – но это и все! Он не выдержит, сорвётся и испортит все дело. Ему не под силу сыграть такую роль – это просто дешевый актеришка.
Если бы великого Карузо обвинили в том, что он взял не ту ноту, он не был бы более оскорблен, чем я. Мысленно я призвал в свидетели Борбэджа и Бута, они подтвердили бы, что это вопиющее по своей несправедливости обвинение. Внешне же спокойно продолжал полировать ногти и делал вид, что абсолютно спокоен – отметив про себя, что когда мы с Дюбуа познакомимся поближе, я заставлю его сначала смеяться, а потом плакать - ивсё это на протяжении двадцати секунд. Я выждал еще несколько мгновений, затем встал и направился в звукозащищённый угол. Когда они увидели, что я собираюсь войти, то сразу же замолчали. Тогда я тихо сказал:
– Хватит, джентльмены, я передумал.
Дюбуа облегченно вздохнул.
– Так вы не согласны на эту работу?
– Я имел в виду, что принимаю предложение. И не нужно ничего объяснять. Полагаюсь на дружище Бродбента: он уверял, что мне не придется вступать в сделку со своей совестью – и я ему верю. Он утверждал, что ему необходим актер. Но материальная сторона дела – не моя забота. Одним словом, я согласен.
Дюбуа переменился в лице, но ничего не сказал. Я ожидал, что Бродбент будет доволен, и с его души упадет камень, но вместо этого он выглядел обеспокоенным.
– Хорошо, – согласился он, – тогда давайте обсудим все до конца. Я не могу точно сказать, в течение какого времени мы будем нуждаться в ваших услугах. Но мы, конечно, воспользуемся вашими услугами сроком в несколько дней, и за это время вам придется сыграть свою роль только раз или два.
– Это не имеет значения, если у меня будет достаточно времени войти в роль – перевоплотиться. Но скажите хотя бы приблизительно, на сколько дней я вам понадобился? Должен же я известить своего агента!
– О нет! Ни в коем случае!
– Ладно... Так каков же все-таки срок? Неделя?
– Наверное, меньше, иначе мы пропали.
– Что?
– Да нет, это я так. Вам достаточно будет ста империалов в день?
Я поколебался, вспомнив с какой легкостью он воспринял мою информацию о минимальной плате за небольшое интервью, и решил, что сейчас самое время сделать широкий жест. Я попросту отмахнулся от него.