«Я хотел, но…» и «ой…» только усиливают нашу обескураженность. Нам «следует быть» взрослее – нет, на самом деле не следует. Что действительно следует, так это осознать нанесенный нам ущерб и компенсировать его. Если нас никто не хвалит, нужно самим похвалить себя за отлично сделанную работу. Мы должны бережно относиться к собственным рукописям и не проливать на них кофе. Мы должны назначить творческое свидание и отпраздновать окончание работы над новым рассказом или передачу портрета дьявольски неприятному заказчику, который вечно недоволен, – несмотря на то что работа нравилась всем, кто ее видел. Мы должны неустанно искать таких друзей, которые не повергнут нас в уныние и будут праздновать с нами даже самые маленькие победы. Короче говоря, мы чувствуем обескураженность из-за прижимистости критиков, коллег, друзей, родственников. Соответственно, чтобы воспрянуть духом, нужно почувствовать щедрость. В идеале – и свою, и других.
В основе собственной обескураженности лежит решение в пользу прижимистости. Мы соглашаемся с тем, что уже получили от Вселенной все хорошее, что она могла предложить, и в мешке с подарками Санты для нас ничего не осталось. Ждать добра ни от кого не стоит, да мы и не собираемся относиться к себе с истинным и исцеляющим состраданием.
Моя задача заключается не в переделывании себя, а в доведении до совершенства того, что уже сделал Бог.
Роберт Браунинг
Мы хорошо знаем, как, упав духом, поддерживать себя в этом состоянии. Что нужно позвонить другу, который отличается наиболее негативным отношением к жизни. У каждого есть секретный номер телефона, всплывающий в сознании с подписью: «Набери этот номер, и почувствуешь боль и ненужность». И понятно, что если тебе плохо, то стоит позвонить, как станет еще хуже.
У Дженнифер был такой кандидат на звание худшего человека из тех, кому можно позвонить. Это тот, кого она когда-то любила. Тот, кто по-прежнему был должен ей большую сумму и кто умудрялся в любом разговоре просить ее об очередном одолжении. Обычно он в красках излагал подробности своих исключительно здоровых и стабильных романтических отношений с очередной звездой, чему Дженнифер искренне радовалась, и при этом умело вставлял шпильки вроде: «Слышал, у тебя очередная катастрофа в личной жизни – это правда?» Искушение Дженнифер позвонить ему означало полную уверенность: дьявол жив, здоров и в курсе ее жизни. И тем не менее она могла бы побороть это искушение точно так же, как алкоголик борется с тягой к первой рюмке: невозможно не замечать страданий, неизбежных после таких звонков. Невозможно не замечать разницы между тем, чтобы поддержать себя или усугубить положение за счет обращения к доктору Зло.
Все мы так или иначе сталкиваемся с дилеммой Дженнифер. Ход мыслей может быть примерно следующим: «На самом деле дела у меня идут довольно хорошо и я достоин уважения за свои успехи». Или – и часто мы выбираем именно этот вариант – таким: «Я – мягкотелый червяк, которому не хватит силы духа, настойчивости и вдохновения даже на то, чтобы написать почтовую открытку». У всех есть знакомые, которые считают нас приятными и вполне достойными людьми, и те, кто думает, что и сами мы были бы лучше, и дела шли бы успешнее, если бы только мы слушали их советы…