Аркадьева подцепила конфету - дорогая, коробка из приличного магазина, Моцарт-кугель.

- Вот что, моя прелесть! - Вперилась Крупнякову прямо в глаза, зная что тот не выдерживает прямого взгляда. - Я тебе не дура первого выезда, нахапал дел - прожевать не можешь! Двигай мою тачку или заберу. Аркадьева демонстративно запустила руку в коробку и сыпанула во вместительный накладной карман пригоршню конфет. - Девочкам... на работе, - пояснила любезно и медленно отошла к окну, зная, что Крупняков к ней до сих пор не равнодушен. - И вот еще что... кушетка, которую ты мне втюхал за антиквариат, на поверку вышла самотес, сколотили умелые ребята в дачном сарае или в гаражике в выходные. Эх, Крупняков, обманываешь беззащитную женщину...

- Ну... нет... не думай... я... - Крупняков стеснялся самозабвенно, набрал воздуха, округлил щеки и хоть и не стеснялся лишних хлопот с перепродажей некстати всплывшей кушетки, не хотелось и терять проверенного клиента, - могу забрать, тащи обратно, у меня тут один с юга ходок при виде гнутых ножек да грифонов на подлокотниках аж дрожит.

Аркадьева вышла, оставив Крупнякова без ответа, пусть помучается, Крупняков знал, что они с Игорем давно в Москве, а значит скоро в путь-дорогу, есть над чем подумать: снова заработает помпа инопоставок.

Филин любил людей манежить и сейчас не собирался отпускать Шпындро, хотя не раз уж отметил, как подчиненный морщится от едкого дыма. Парень! Мне б твои года. Филин засмолил очередную папиросу, ушел бы на пенсион, да две девки на шее, обе не замужем, одеть да обуть - проблема, да и приручил их как на грех выделяться. Беда. Погонят его скоро, ох погонят, по глазам видит и тех, кто выше - вертикальных загонщиков и других по горизонтали, народ тут чуткий, улавливает малейшие колебания, годами дрессированны.

Дым привычно щекотал ноздри. В голове Филина мелькали карточные комбинации, преферансист милостью божьей, карты только выложат на стол масть к масти, а он уж видит все варианты, за то и начальство привечало. Какой игрок! Сам Алфеев отмечал.

Филин любил сумерничать в рабочем кабинете, склонившись над столом, на белом листе бумаги рисовал таинственные цифры и значки: 9т, Вп, Кб, что означало девятка треф, валет пик, король бубей... Филин выписывал на бумагу десять комбинаций и заходящих в кабинет мог неожиданно попросить: назови две карты! .?. Любые две. Филин щурился и вошедший выкликал две карты - прикуп. Филин запускал в схваченные желтизной седины корявые пальцы, ерошил волосы, мог и крепко сказануть при мужиках и вздыхал облегченно или мрачнел, смотря по тому, легла карта прикупа или нет.

И сейчас Филин в строку выписал десять карт, полагая что Шпындро со стула у стены кажется, что Филин делает пометки в переписке и неожиданно потребовал, разглядывая весьма сомнительный мизер:

- Назови две карты!

Шпындро весь в переживаниях, еще терзаемый худшими подозрениями не уловил смысла просьбы, хотя играл сам, взгляд его блуждал беспомощно по стенам, натыкался на обязательные портреты, на цветы, на вымпелы с выставок, равнобедренными треугольниками свисавшие в прогалах меж шкафов.