Клотильда натянуто улыбнулась, а Димитри даже глаз не поднял от игрового коврика.

– Спросите кого хотите, мадемуазель, – не успокаивалась Аманда, – наших соседей, моих родственников, семью Димитри, няню Малона, мамочек, которые гуляют с детишками в парке Эланд… Это мой ребенок! Вы ведь помните, мы пришли записываться в школу в прошлом мае. И в мэрии не могли забыть, как мы регистрировали сына. У нас все бумаги в порядке.

– Конечно, госпожа Мулен, никто в этом не сомневается.

В классе наступила тишина – полная, какой Клотильде никогда не удавалось добиться от учеников. Первой не выдержала Аманда. Она уронила розовый колобок на вельветовую юбку и спросила дрожащим голосом:

– У нас ведь его не заберут, правда?

Димитри вздрогнул, поддал носком ботинка белую машинку «скорой помощи», изумленная директриса открыла было рот, но Аманда продолжила:

– Мы заботимся о малыше как умеем, мадемуазель. Когда я забеременела, купили дом в Манеглизе. Это было чистое безумие, Димитри подтвердит. Нам никто не помогал, мы закабалили себя на тридцать лет, хотя ссуды были беспроцентные, но не воспитывать же ребенка в муниципальном доме в Мон-Гайар! А еще тут хорошая школа. Так я, во всяком случае, думала.

Димитри Мулен бросил на жену раздраженный взгляд, но она этого не заметила.

– Мы делаем все, что можем, мадемуазель. Следуем советам. Малон играет на воздухе, ест овощи – приходится его заставлять, редко смотрит телевизор. Мы ему читаем. Стараемся дать сыну шанс, которого не было у нас. – Аманда достала носовой платок, стиснула его в кулаке. – Если бы вы только знали, что для меня значит этот мальчик! Клянусь, я все для него делаю.

– Никто в этом не сомневается, госпожа Мулен, – повторила Клотильда, подойдя так же близко к Аманде Мулен, как делала всякий раз, собираясь причесать одного из малышей или вытереть ему нос. – Вы очень стараетесь, делаете все, что нужно. Но почему же Малон рассказывает то, что рассказывает?

– Истории о ракетах, замке, пиратах и другой жизни – прежней, той, что была у него до нас?

– Да.

– Все дети фантазируют, сочиняют, разве нет?

– Верно… но почти никто не утверждает, что живет с чужими людьми, что мама и папа – не его родители.

Аманда надолго задумалась. Димитри снова вытянул ноги и демонстративно застегнул молнию на куртке – ему явно не терпелось уйти, но жена никак не отреагировала на этот жест.

– Считаете, мы плохо о нем заботимся? – спросила она.

– Вовсе нет! – чуточку слишком поспешно ответила Клотильда.

– А я иногда думаю, что мы делаем недостаточно. Малон лучше нас. Умнее. После первой встречи с нашим мальчиком психолог сказал, что он развит не по годам. Мы это понимаем, потому и согласились, чтобы Драгонман с ним пообщался. Голова Малона забита всякими историями, он живет в собственном мире, куда нам с Димитри доступа нет.

– О чем вы?

– Возможно, Малон хотел бы иметь других родителей – богаче, моложе, образованней, летать с ними в отпуск на самолете, кататься на горных лыжах, ходить по музеям. Наверное, он потому и придумывает себе маму и папу, не похожих на нас…