— Обвиняют? Или… он в этом может быть замешан?

— Нет-нет, ничего такого! Я точно знаю, потому что работаю вместе с ним… Я бы знала. Демьян точно бы рассказал.

— О мутных делах иногда даже самым близким не рассказывают, — осторожно замечает отец.

— Ясно, — усмехаюсь сквозь слезы. — Вы мне не верите! Извините, что побеспокоила! — порываюсь уйти.

— Обидчивая и взрывная. Твоя мама была такой же.

Слова отца заставили меня остановиться.

— Я ничего дурного не имею в виду, София. Сказал лишь несколько расхожих фраз. О Демьяне я мало что знаю, только навел справки, что он успешный делец. Мы виделись всего однажды, у меня сложилось впечатление, что он очень… кхм… в тебе заинтересован.

— Да. У нас серьезные отношения!

— По всей видимости, реальные. Ты сильно переживаешь, по лицу видно. Давай ты не будешь обижаться на меня за общие фразы? Поговорим, тебе нужно успокоиться. Ты обедала?

— Нет еще. И не завтракала.

— Плохо, — мрачнеет отец. — Ты похудела. Переживать — это нормально, но нужно есть.

— Я не только из-за переживаний не хочу есть. Я беременна, — признаюсь внезапно.

Отец застыл, моргнул несколько раз, посмотрел на меня внимательно.

— Я, что ли, дедушкой стану?! — спросил удивленно севшим голосом. — Ребенок от Демьяна?

— Да. И я… Я не знаю, как он к этому отнесется! — даю волю слезам. — Он еще не в курсе!

Отец осторожно обнимает меня за плечи.

— Поехали, тебе нужна компания. И поесть тоже надо. Тошнит по утрам сильно?

— Недавно началось и никак не прекращается! Почти ничего есть не могу, от всего выворачивает.

— Значит. В кафе не пойдем… — отец улыбается с едва заметной грустью. — Вспомнил твою мать во время беременности. Она тоже с трудом переносила токсикоз в первый месяц. Но кое-что очень любила, уминала за обе щеки. Вдруг и тебе понравится?

Спустя час я сижу на кухне в доме отца. У него небольшой, но очень опрятный, ухоженный домик, где чувствуется рука заботливого, чистоплотного хозяина.

С интересом осмотрелась. Нахожу свое детское фото, в формате увеличенного портрета, на видном месте. Сердце застучало чаще.

— Держи…

Отец придвигает ко мне большую кружку. В ней чай с молоком и медом, в горячей жидкости тает кусочек сливочного масла.

На деревянной доске нарезан батон из ржаной муки. Отец берет один кусочек, накладывает на него кусок брынзы и сверху тонкими кружочками нарезает соленый огурчик.

С сомнением смотрю за всеми этими приготовлениями.

— Приятного аппетита, — протягивает странный бутерброд.

— Это что-то несочетаемое, па! — вырывается само по себе.

Руки отца дрогнули, едва не выронив бутерброд, глаза сверкнули.

— Попробуй, — говорит изменившимся голосом. — Знаю, что несочетаемое, но твоя мама так ела.

Худшее, что может случиться — меня стошнит. Но меня и так постоянно тошнит!

Осторожно пробую.

Неожиданно кажется вкусно. И бутерброд, и чай, который больше похож не на чай, а на наваристый бульон…

В желудке заурчало.

Я буквально проглотила бутерброд за один присест!

— Вкусно.

— Сейчас еще сделаю, — сияет радостно отец. — Срок у тебя небольшой?

— Да, — отвечаю, снова приходится вернуться к острой теме. — Я узнала о беременности в день, когда задержали Демьяна. Он не знает, а я… не представляю, как он к этому отнесется. Он как-то сказал, что не планирует маленьких детей.