- Мне скучно. Я никого здесь не знаю. - Она порылась рукою в мелкой гальке.
- Угу, - философски промычал я.
Я был уверен, что она попросит у меня денег, но вначале сообщит, что она только что освободилась из тюрьмы или из госпиталя. Ее французский язык был чуть лучше моего, но мой ведь был ужасен.
- Ты не француз?
- Нет.
Я не желал углубляться в беседу. Мы помолчали. Я закрыл книгу.
- Вы тоже не француженка, конечно? - наконец промычал я, потому что она сидела и не уходила, поглядывая на меня смущенно.
- Какой, вы думаете, я национальности? - обрадовалась она.
- Испанка?
Я был уверен, что она уличная цыганка, но постеснялся сказать ей об этом.
- Нет, я из Бразилии! - обиделась она, как будто между бразильянкой и испанкой такая уж гигантская разница.
- А я русский, - объявил я только для того, чтобы она не очень гордилась своей редкой национальностью.
- Правда? Первый раз вижу живого русского.
Я был уверен, что в Рио найдется несколько тысяч русских, мы обитаем повсюду.
- Меня зовут Люсия, - она протянула мне руку. Я взял.
- Меня - Эдвард.
Рука ее была маленькой и твердой, рука девочки, занимающейся физическим трудом. Пальцы - я воровски скосился на руку из-под очков - короткие, и небольшие ногти глубоко вросли в мясо. Простушка.
- Что ты делаешь в жизни, Люсия?
- Я? - Пауза. - Фотограф.
Я тотчас не поверил, что она фотограф.
- А ты, Эдвард?
- Приехал на Дни мировой литературы, - я кивнул головой на видимые с пляжа флаги, развевающиеся над шапито и моим отелем. Незаконно развевающиеся, по сути дела.
Иностранных писателей на Днях оказалось только двое: Эрскин Колдуэлл и я. Опустившаяся на полотенце рядом с нами блондинка сняла тишорт, обнажив две нежные белые груди с розовыми сосками. У меня встал член и больно впился в олимпийские купальные трусы.
- Дни литературы?
- Ну да, я писатель...
Мне казалось, что вся Ницца должна быть занята нами, писателями, но вот сидел передо мною экземпляр, который понятия не имел о том, какие важные события происходят в Ницце.
- Первый раз встречаю живого писателя.
Если бы она была профессиональным фотографом, она встретила бы десятки живых писателей и несколько живых русских. Врет, сочиняет себе интересную биографию. Я открыто оглядел цыганку Люсию из Бразилии. Всю... Она была катастрофически не моего типа. Я любитель больших белых женщин, маленькие и смуглые меня не привлекают. Но у нее были широкие бедра и небольшие груди еще несъебавшейся девочки с почти черными сосками.
- Я подошла к тебе потому, что ты показался мне... - она подыскивала слово, - живым. Все другие мертвые.
Получив комплимент, я подобрел. Смущенно опустив руку в мелкий гравий, переходящий в песок, как плешь на старческой голове переходит в лысину, она провертела в пляже небольшой кратер. "Кто ее знает, - подумал я, - может, она бразильский трансвестай и влюбилась в меня с первого взгляда".
- Что ты делаешь в Ницце?" - я сел в позу лотоса и наконец оставил "Надю" в покое.
- Я приехала сюда отдыхать.
- В каком отеле ты остановилась?
- Недалеко отсюда. - Она показала в сторону моего отеля.