– Вспомни, что они сделали, когда Совет не оставил им выбора и заставил подчиниться? – он внимательно посмотрел на Ворана. – А что сделала твоя шелани, когда узнала, что ты не оставил ей выбора и она должна остаться на Зеймахе?

– Это еще ни о чем не говорит!

– Воран, очнись! Она не подвержена нашему влиянию – единственная из землянок, что я встречал. Ее способность чувствовать воздействие проявилась лишь тогда, когда ты воспользовался принуждением! Свобода и независимость – это ее внутренний стержень. А Эрин?

– А что Эрин?

– Вспомни, я тоже не мог к ней пробиться, пока она сама не пустила меня!

– Но у Кристины нет никаких способностей, – выдвинул Воран аргумент.

– То, что она смогла выстоять перед Селимом тебе ни о чем не говорит? – насмешливо спросил тот. – И заметь, они учились управлять своими способностями с детства, а у нее способности были скрыты до встречи с тобой.

– Это невозможно, – не хотел верить Воран, – как бы она оказалась на Земле?

Димитриус лишь улыбнулся, понимая, что Воран хватается за соломинку.

– Вспомни, ходили слухи, что они умели перемещаться между мирами, – он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Воран, она приемная дочь, и ее родители неизвестны. Готов поспорить, что удочерившая ее семья ни к чему ее не принуждала.

– Родители Кристины очень сильно любили ее, – признал Воран.

– Я бы чего-нибудь выпил, – сказал Димитриус, и Воран понял, что ему это тоже необходимо.

Налив другу чистого виски, он и себе плеснул прилично.

– За твоего ребенка! – хохотнул Димитриус и поднял бокал. – Будут проблемы с воспитанием – звони.

– Альтарис, – потрясенно произнес Воран. – Хотя, зная ее, следовало чего-то подобного и ожидать, – усмехнулся он и выпил до дна, не ощутив вкуса.