И верно, лицо Мегрэ покраснело. Он поспешил снять ботинки, в которые набился песок — не смог устоять перед мальчишеским желанием пройтись по пляжу, в метре от белых шапок небольших волн. Он бродил два часа в разноцветном шумном мире, стараясь по возможности избегать мячей, которые кидали дети.

— Ты ужинал?

— Перекусил в самолете. Мне надо позвонить на службу.

Его соединили с кабинетом инспекторов. Он узнал голос Жанвье и удивился:

— Ты еще там?

— Налет на почтовое отделение, полно работы. Двух основных фигурантов мы взяли, деньги вернули. Третий, тот, что стоял на стреме, еще бегает на воле. А как у вас, патрон?

— Результат моей поездки я узнаю через несколько дней. А пока скажи, есть два свободных инспектора для наблюдения за двумя адресами?

— Найдем, хотя народу совсем мало.

— Записывай… Авеню Трюден, возле лицея «Роллен». Там стройки и мастерские Луи Маоссье, малярные работы… Понятия не имею, что там может произойти, но мне будет спокойнее, если установить наблюдение… Второе место… Перед домом того же Маоссье, улица Тюрбиго… В квартире в данный момент находится только старая кухарка…

— Понял… А если Маоссье появится в одном из этих мест?

— Сесть ему на хвост и фиксировать все его действия и встречи…

Мегрэ спал плохо, потому что, стоило выступить легкому поту, лицо начинало щипать. В ушах еще звучал шум моря, а пестрые краски пляжа, казалось, отпечатались на сетчатке глаз.

На следующий день он встал рано и поехал на такси на улицу Тюрбиго. Маоссье жил в одном из старинных домов, характерных для района Марэ. Дом был недавно отремонтирован и внешне выглядел богатым особняком.

— Простите, мадам… В какой квартире проживает месье Маоссье?

— Его нет… Он с женой сейчас в Ла-Боле, где у них вилла…

— Знаю. Но также знаю, что мадемуазель Берта, их кухарка, сейчас дома…

— Как вам угодно. Второй этаж, квартира справа… Вообще-то справа или слева — без разницы: они занимают весь этаж…

Лифта не было, но лестница оказалась широкой и некрутой. Комиссар позвонил в дверь из старого навощенного дуба. Ему долго не открывали, наконец в квартире послышались мелкие шаги и дверь отворилась.

— Месье Маоссье и мадам…

— В Ла-Боле, знаю. Я пришел поговорить с вами.

— Со мной?

— Вы ведь кухарка, мадемуазель Берта?

— Входите. Не стойте на пороге.

Она проводила его в просторную гостиную, свет в которую проникал через три высоких окна. Обставлена комната была в большей или меньшей степени в том стиле, в каком был построен дом.

— Садитесь. Вы продаете пылесосы?

— Нет. Служу в уголовной полиции.

Она без смущения оглядела его с головы до ног. Чувствовалось, что она женщина не пугливая и откровенная.

— Вы, часом, не комиссар Мегрэ?

— Да.

— Занимаетесь делом того клошара… Забыла его фамилию… У меня стала плохая память на имена…

— Вивьен.

— Да. Глупая мысль — убивать клошара, вам так не кажется? Если, конечно, он не был лжеклошаром, из тех, что прячут кубышку под матрасом.

— Он был не из таких. Вчера я виделся с вашим хозяином в Ла-Боле.

— А!

— Вы были с ним знакомы до его брака?

— Я с ним познакомилась, когда он был помолвлен с мадемуазель Касгрэн. И с тех пор у них на службе. Месье Касгрэн — нотариус на авеню Вилье. Его жена часто болеет. Служанка заботится о ней и готовит. Это месье Касгрэн настоял, чтобы я перешла на службу к его дочери, когда она вышла замуж.