Я не знаю, сколько сидела на кровати, обняв собственные колени и поливая их слезами. За небольшим окном давно стемнело, а у меня не было сил и желания встать закрыть дверь на засов. Да и зачем? Если Ланьер решит ворваться и изнасиловать, то задвижка меня не спасет. На душе было муторно, понимание того, что помощи мне ждать неоткуда еще больше усугубляло мое депрессивное состояние.
А может, я зря отказываюсь? Ведь если все оформить правильно, то через полгода я буду дома. Гарантий же того, что я смогу найти подходящего мага самостоятельно и заплатить ему за портал, нет. Да и терять мне нечего, свою невинность я подарила Денису, достойному и любимому мужчине. А во внешности лорда даже есть что‑то привлекательное. Тогда же почему мне так тошно от одной этой мысли? Почему я не могу переступить через себя, наплевав на гордость и самоуважение? Не потому ли, что у меня кроме этого ничего не осталось? Что только они дают мне силы не отчаиваться и искать выход? А его как раз и нет. Мне некуда уйти, я ничего не знаю об этом мире, у меня нет даже зимних сапог и верхней одежды. Мне остается, согласиться на предложение лорда. Умная девушка так бы и поступила. К чертям гордость! Когда я вернусь домой, никто об этом эпизоде не узнает, а мнение местных жителей меня совершенно не волнует. Ну почти не волнует. Надо соглашаться. Надо. Но это говорит разум, а душа знает — не смогу. Не приду, не скажу, не лягу покорно на кровать. Я всегда считала себя умной, но сейчас как никогда понимала, что это не так. Я глупая, гордая девчонка и этого не изменить. Что ж, у меня есть неделя, чтобы собраться и покинуть замок. Кто знает, возможно, замерзая где‑нибудь под елкой, я буду жалеть о своем решении, но оно будет мое, а не какого‑то сволочного лорда.
Вещи мне принесли на следующий день, два паренька смущаясь, занесли сундук ко мне в комнату. Я спросонья не сразу поняла, зачем они вообще ко мне пришли, впервые за три недели проспала. То что раньше будить никто не пришел, уверило меня в мысли — слухи в замке распространяются быстро и меня уже записали в любовницы лорда. Но недаром говорят, что утро вечера мудренее, мир уже не казался таким мерзким, как вчера. Да и ситуация не была совсем уж безвыходной. Раз уж от готовки меня освободили, то я могу заняться побегом вплотную. В первую очередь шитьем тулупа. Мне же главное до селения дойти, а там разберусь. То есть надо озаботиться теплыми вещами и провиантом, а за палаткой и спальником я схожу к машине.
Почему‑то в своем плане я совершенно упустила из виду диких зверей, как оказалось впоследствии, зря.
В сундук я все‑таки заглянула. И первое, что я в нем увидела — длинная песцовая шуба. Если до этого у меня и возникала мысль прихватить себе кое‑что из этих вещей, то глядя на шубу, решила ничего не брать. Не хватало еще, чтобы меня обвинили в воровстве. Хотя сапоги взять придется, в своих осенних ботиночках по снегу я далеко не уйду. Судя по платьям и обуви, хозяйка сего гардероба была женщиной высокой и худощавой. Сапоги мне были велики на два размера, но этому я как раз порадовалась. Я собиралась сшить в них вкладыши из остатков чехлов.