— Элен, ты потом отдашь деньги, когда заработаешь, — убеждал меня маг.

— Милорд не платит мне не «лури», — скривилась я, бросая недобрый взгляд на Ланьера. «Лури» — это мелкая медная монетка, много на нее не купишь, хлеб или что‑то из овощей в сезон. С названиями денег, здесь в ходу были золотые, серебряные и медные монеты, Ривен познакомил меня еще в первую неделю. Он высыпал их на стол и долго объяснял, рисуя карандашом в моем ежедневнике, какая монетка сколько стоит и что примерно на нее можно приобрести. За две декады я успела узнать, что рабства в этом мире нет, что все слуги получают жалование за свою работу. И только мне не платили, я была вынуждена ходить в одном и том же платье с чужого плеча, а чтобы не мерзнуть в коридорах замка, надевать под него джинсы. Хорошо на кухне всегда было тепло, да и в комнате приемлемо. Расставаться же с золотыми вещами, не зная их хотя бы приблизительную стоимость, я не собиралась. Мне бы найти ножницы, иголку с хорошими нитками и я бы сшила себе куртку из чехлов, пока же они дополняли мое одеяло, и спать мне было тепло.

— Лан, как это понимать? Ты не платишь жалование Элен? — Ривен был возмущен, это мягко сказано. Бедная девочка две декады работает с утра до ночи, но даже те жалкие крохи, что ей положены не получает!

— С какой стати, я должен ей платить?! — рявкнул в ответ Ланьер, которого порядком начали бесить защитники этой безродной девки. — Пусть довольствуется тем, что жива и здорова. И вообще, она живет в моем доме, ест мой хлеб, это она еще должна мне приплачивать, что я терплю ее в этих стенах, а не выкинул на улицу.

— Ты забыл, что это по твоей вине Элен попала в наш мир? Или мне напомнить, что она спасла твою жизнь? — Ривен не любил ругаться, но сейчас он не собирался отступать. За две декады общения с девушкой, он понял: Элен — замечательная, умная, добрая, рассудительная. Она была совсем не такой, какими преподносил женщин в своих рассказах Лан. Ривену все больше и больше нравилась эта девушка, только одного его расстраивало, в Элен не было магии.

— О да, неужели маленький Рив прозрел? — хмыкнул Элхард. — Ланьеру всегда было на всех плевать, кроме себя. Думаешь, для него что‑то значит долг крови? И это после того, как он сломал ни в чем неповинной девушке нос? Да — да, Лан, мы тут живем, как в маленькой деревне и слухи распространяются быстро. А уж после того, как ты устроил сцену удушения прямо в центральном холле замка, только ленивый не перемывал тебе кости. Тебя не удивило, что из близлежащих деревень исчезли все молодые и симпатичные девушки?

— Что ты несешь?! — ярость горела в груди Ланьера, грозя вырваться магическим пламенем.

— Только то, что чужой мир повредил твой рассудок, ведь только сумасшедшие избивают женщин, — зло произнес Элхард, которому нравилась стойкость девушки. Он и не думал приходить, знакомиться, просто услышал разговоры товарищей, а так же их спор о том, кому достанется новенькая. Эл за годы привык, что и аристократки, и простолюдинки от него шарахаются, тайком рисуя отводящий беду знак. Даже продажные женщины с опаской относятся к нему. Перегоревшие маги встречаются нечасто, но все наслышаны об их агрессии и неконтролируемых всплесках ярости.