– Нравится? – спросила Лола. – Обрати внимание, что вся одежда новая и куплена не на рынке, а в магазине – я не какая-нибудь, а девушка, работавшая в богатом доме, на приличную одежду зарабатываю…

– Где ж ты такое отыскала, в каком магазине! – восхитился Маркиз. – Девочка, у тебя талант к перевоплощению!

– Наконец-то оценил, – сказала Лола совершенно другим голосом, теперь она растягивала слова и говорила гораздо вульгарней.

– Пройдись! – скомандовал Маркиз и восхитился: – Класс! Мадам Ангелова просто обязана клюнуть на такое! Вот, – он протянул внушительную бумагу, где было напечатано, какая Лола хорошая горничная и как она замечательно умеет работать пылесосом и веником, – это твои рекомендации. Скажешь, что работала у известного кинорежиссера Тузикова.

– Есть такой режиссер? – удивилась Лола.

– Нет, конечно! Вот я тут с одной сообразительной бабулей договорился, если те, из агентства, захотят проверить твою рекомендацию и позвонят, бабка им ответит от лица мадам Тузиковой, что все правда. Ну, действуй, Лола, ни пуха ни пера!

И Лола поехала в известное агентство с уютным названием «Тетя Полли». Агентство занималось кастингом, то есть подбором персонала, для богатых семей. Как было написано в рекламном объявлении «Тети Полли»: «Мы найдем вам умелую кухарку, аккуратную горничную, отличного шофера, заботливую няню или опытную гувернантку для ваших детей. Ошибок в нашей работе не бывает».

Короче, это агентство подыскивало домашнюю прислугу для «новых русских».

В агентстве было два входа – один, парадный и представительный, для нанимателей, другой, невзрачный, для соискателей места «умелой кухарки или аккуратной горничной».

Войдя через вторую дверь, Лола оказалась в большой комнате, полной озабоченно перешептывающимися людьми, взволнованный вид которых очень напоминал студентов в день экзамена. Правда, среди здешнего контингента явно преобладали некрасивые женщины позднего среднего возраста. Хотя было здесь и несколько довольно миловидных девушек явно наивно-провинциального вида, не сумевших найти в большом городе более престижной работы и за отсутствием навыков «отличной кухарки», «заботливой няни» или «опытной гувернантки» пытающихся найти хотя бы место «аккуратной горничной».

Комната, как уже говорилось, была большая, но какая-то казенная. По стенам стояли стулья с неудобной деревянной спинкой, в углу – неработающий телевизор. Абсолютно голые широкие подоконники были покрашены серой краской, вместо горшков с цветами на одном стояла почему-то корзинка для мусора. Также валялось несколько ярких журналов примерно годичной давности.

Не успела Лола войти в эту, с позволения сказать, приемную, как к ней подскочила, нервно ломая пальцы, худая сутулая женщина лет пятидесяти и быстро забормотала:

– Ну, мне-то, милая, нечего волноваться, мне обеспечено хорошее место. У меня такие рекомендации… Я готовила самому Бананову! А ведь ему так трудно угодить! Он просто обожал мои котлеты де-воляй, просто обожал! Он так все время и говорил: «Елизавета Петровна!» – это меня зовут Елизавета Петровна, – представилась мимоходом нервная женщина, и Лола машинально ответила, что ее зовут Ольгой, – он так и говорил: «Елизавета Петровна, ваши котлеты де-воляй выше всяческих похвал, они просто тают во рту! Я готов их есть каждый день!»