Внутренний голос подбросил ему это неожиданное фривольное замечание, но Дэвид не позволил ему сказаться на работе, — его пальцы двигались быстро и уверенно, умело накладывая повязку на открытую рану. Кровь раненого свободно лилась на руки, так что время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы вытереть пальцы о полотенце из кафе — на полотенце, отстраненно заметил он, красовалось изображение аббатства Уитби. Надо будет отдать полотенце санитарам «скорой помощи», чтобы сжечь.

— Как успехи? — окликнул он седого рабочего, вычищающего водосток.

— Вытащил все, что смог, черпаком.

— Хорошо.

— Хотите, чтобы я покопался руками?

— Нет. Не стоит рисковать.

— Что мне с этим делать? — спросил рабочий, указывая на горку пузырящейся жижи.

— Я сам покопаюсь. — Дэвид осторожно положил пораненную руку на свернутое полотенце.

— Хотите, я подержу его руку кверху? — с энтузиазмом спросила девочка-подросток. — Это ведь замедлит кровотечение, так?

— Нет, спасибо. С ним и так будет все в порядке. — В идеале следовало бы поднять руку, но ему не хотелось, чтобы кровь пострадавшего больше необходимого заливала улицу. — Но не могли бы вы присмотреть за ним и крикнуть мне, если дыхание у него станет затрудненным или он придет в себя, ладно?

Она с улыбкой кивнула, польщенная возложенной на нее ответственностью.

— Спасибо.

Дэвид перешел к кучке отбросов. Если что она и напоминала, то холмик жидкого поноса. Стараясь не дышать через нос, чтобы поменьше вдыхать эту вонь, он вынул из кармана пиджака пару карандашей и взял их как палочки для еды. (Видишь, Дэвид, сказал он самому себе, даже пьяные ночи в китайских ресторанах не прошли даром.) Таким импровизированным пинцетом он начал быстро подбирать все, что могло бы принадлежать несчастному Бену, лежащему в паре метров на мостовой. Сучки, листья, окурки, пустая зажигалка, иностранная монетка — весь сор, смываемый в водосток с улицы. Тут он увидел похожий на сосиску обрубок и подхватил его из жижи палочками будто большую сочную креветку.

Поднял повыше, чтобы разглядеть.

Большой палец Бена.

— Это... ну, знаете? — спросил рабочий.

Дэвид кивнув.

— Большой палец. К несчастью, ни следа остальных.

Он повернулся к своей аудитории и на глазах собравшихся начал заворачивать оторванный палец в упаковочную пленку.

— А вы не собираетесь его сначала помыть? — поинтересовался Стиво в черной шапке.

— Нет.

— Почему? Он же весь в дерьме, и вообще.

— Никогда нельзя мыть оторванную конечность. Этим займутся в больнице. — Он перевел взгляд на девочку: — Как дела у нашего пациента?

Девчонка покраснела от удовольствия.

— Его дыхание становится ровнее... и пульс тоже, — быстро добавила она.

— Ты не касалась запястья?

— Нет. Я пощупала пульс на шее.

— Молодец. Спасибо.

Он бросил девочке улыбку, и та снова покраснела, невероятно довольная собой.

Хороший ребенок. Не то что Стиво, который вел себя так, как будто попытался ввязаться в драку в баре, а не проявить заботу о раненом товарище.

— Вы должны его помыть, — настаивал он. — Только посмотрите, в каком он виде.

— Поверьте мне, все будет в порядке.