Но мне приходилось справляться с ситуациями и похуже этой, ну а Кантос Кан выбирался из куда более опасных ловушек. Так что не было смысла впадать в отчаяние, и я сосредоточился на самом насущном.

Но при этом мои мысли непрестанно возвращались к Дее Торис, я с нетерпением ждал окончания боя, когда смогу наконец обнять ее, снова услышать слова любви, которых был лишен так много лет.

Во время жестокой схватки я ни разу не взглянул туда, где за моей спиной, возле трона поверженного правителя, стояла прекрасная принцесса Гелиума. Мне попросту не представилось такой возможности. Я не понимал, почему любимая больше не подбодряет меня звуками военного гимна ее страны, но мне было вполне достаточно сознания того, что я сражаюсь во имя Деи Торис, и это пробуждало во мне все новые и новые силы.

Было бы слишком утомительно и скучно описывать все подробности этих кровавых минут; мы продвигались от двери через весь зал, к подножию трона, и наконец последний из моих противников пал, пронзенный мечом прямо в сердце.

И лишь тогда я с радостным криком повернулся, протягивая руки к моей принцессе, а мои губы уже горели в ожидании вознаграждения, трижды более желанного после кровопролитной битвы, после тяжкого пути, от Южного до Северного полюса, что я преодолел ради Деи Торис.

Но мой голос затих, губы окаменели, руки безжизненно упали вдоль тела, и я, словно смертельно раненный, пошатнулся на ступенях перед троном. Дея Торис исчезла.

С трудом осознав, что Деи Торис больше нет в тронном зале, я с запозданием вспомнил темное лицо, мелькнувшее за драпировками позади трона Саленсуса Олла. Это произошло в тот момент, когда я так неожиданно появился на сцене, где разыгрывался весь этот странный спектакль.

Почему вид этого злобного лица не предостерег меня, не заставил быть осторожнее? Почему водоворот бурных событий отвлек меня от грозившей опасности? Но, увы, сожаления были тщетны, ведь беда уже грянула.

Дея Торис снова очутилась в лапах этого дьявола Турида, черного датора перворожденных. И снова все мои усилия пошли прахом. Мне лишь теперь стали понятны и бешеная ярость, вспыхнувшая на лице Матаи Шанга, и злобная радость на физиономии Файдор.

Они знали или подозревали правду. Святой геккадор священных фернов явился сюда явно для того, чтобы помешать Саленсусу Оллу совершить предательство против высшего жреца, который сам жаждал заполучить Дею Торис. Он наверняка сообразил, что Турид похитил драгоценный приз прямо у него из-под носа.

А Файдор была довольна тем, что я получил сокрушительный удар, к тому же ее так разъедала ревнивая зависть к принцессе Гелиума, что она не могла не радоваться ее похищению.

Первым делом я решил заглянуть за драпировки, ведь именно там прятался Турид. Сорвав ткани с креплений, я увидел скрытую за ними узкую дверь.

Можно было не сомневаться в том, что именно этим путем и сбежал датор, даже если бы на полу коридора не обнаружились рассыпанные мелкие драгоценные украшения.

Подобрав несколько бусин, я заметил на них знак принцессы Гелиума и, прижав их к губам, бешено помчался по извилистому коридору, что полого спускался к нижним галереям дворца.