Последние шаги — они тоже важны. Так что дойду сам.

Кудряшов понимает моё состояние и поэтому застыл у подножия трапа, готовясь в случае чего прийти на помощь. Но я всё равно сам, крепко цепляясь за перила, добираюсь до бетона.

Всю дорогу шаг в шаг, за мной следовал экипаж «Зари». Видно тоже страховали.

Но тут стоило мне только ступить на бетон, народ съезжает с катушек и подхватывает всех нас на руки. Это в мои планы совсем не входило. Кричу: «Стойте! Стойте! Поставьте на Землю!»

Народ тут же пугается и ставит меня на Землю.

Расталкивая всех к нам ломятся медики.

— Всё в порядке! Всё хорошо! Стойте! — увещеваю окружающих меня, а сам медленно и аккуратно оседаю вниз на колено.

Люди, наверное, наконец, понимают, что мне надо и настороженно наблюдают.

Осторожно прикладываю ладонь к земле.

Бетон под пальцами твёрдый, шершавый, горячий.

Я вспоминаю, как сеял сквозь пальцы песок Марса, принесённый мною в лабораторию Базы, как вертел в руках первые куски скальной породы, что отколол там же неподалёку. Но это был Марс. Сейчас же под руками был хоть и бетон, но это была Земля.

Мне за этот жест потом пеняли «символизмом», и склонностью к позёрству. Да начхать мне на все эти…

Мне действительно НАДО было прикоснуться к Земле. Вот НАДО и всё!

И пусть психологи в этом потом разбираются.

Долго я так стоял на колене. Пока стоял, наш полковник восстановил контроль за ситуацией и разогнал набежавших лишних и посторонних. Слышал, как он матерится по рации пеняя кому-то за сильную нехватку милиции и отсутствие порядка.

Когда поднял глаза, он как раз стоял надо мной.

— Владимир, у тебя всё в порядке?

Я помялся и потом признался, что требуется помощь, чтобы подняться на ноги. Мне помогли, но теперь уже крепко держали под локти.

— Так парни, у нас проблемы, — объявил всем Кудряшов, — снаружи — ах-херенская толпа собралась. С наличными силами не прорвёмся. Предлагаю пока пройти в здание аэровокзала.

— В столовую… — вставил я.

— Ты что, есть хочешь?!

— Там есть борщ?

— Есть!

— Понимаете, Борис Григорьевич… я почти три года не ел нормального русского борща!

— Вот теперь я сам вижу, что мужик здоров! — воскликнул Кудряшов, — тащим его в столовую!

По настоянию врачей далее меня только несли. Несли в специально принесённом для этого кресле. Я же дико озирался по сторонам, ловя каждую деталь и не забывал бодро улыбаться.

Всё это время полковник Кудряшов следовал с нами, не забывая время от времени выдавать руководящие, как он любил при нас выражаться, «указивки» суетящимся вокруг работникам. Улучшив момент, когда нас дотащили до столовой, он спросил меня:

— Ну как, пригодилось что-нибудь из нашей науки выживать там на Марсе?

— Весьма и много! — Ответил я.

Кудряшов и его специалисты нас всех готовили по части выживания в экстремальных условиях.

— Потом расскажешь подробно, — продолжил он, — нам следующие смены готовить и обучать. А пока кушай, сил набирайся. Уже несут.

Он кивнул на официантку аж красную от усердия несущую на подносе тарелку чуть меньше среднего тазика. J

Этот борщ, который я там съел был самый вкусный борщ в моей жизни!