Он картинно подкрался к двери, потоптался, нажал кнопку открытия шлюза, и когда дверь пшикнув приотворилась, сделал энергичное движение ногами, будто вытирает грязные башмаки о коврик. Должно было выглядеть комично и символично.

Дёрнув за ручку, Владимир шагнул внутрь шлюза и захлопнул дверь. Тут же включилась автоматика и он почувствовал, как скафандр на нём тихо опадает. Удостоверившись, что давление в камере достигло нормы, Владимир открыл гермошлем и осторожно потянул воздух носом. Воздух был чист, свеж и приятен. Так и должно быть, но привычка к перестраховке всё равно пересилила. За следующей дверью, как показывал индикатор на стене, также было нормальное давление, но было очень холодно.

В принципе и это было нормально, ведь отопление Базы было сейчас от реактора, который он только-только включил. Внутренние помещения просто не должны были успеть нагреться.

Владимир шагнул в дверь и щёлкнул настенным выключателем. «Ну прям как дома на Земле!» — подумал он и затворив за собой дверь шлюза принялся отстёгивать ранец скафандра. Пока его отстёгивал, передумал снимать сам скафандр, — в станции было пока что слишком холодно.

Поставив ранец на зарядку он прошёл дальше в следующий, командный, отсек. Когда он включил свет там, то обнаружил прямо перед носом свисающий с потолка на ленте хорошо упакованный в полиэтилен пакет.

«Ага! — подумал Владимир, — либо техники таким образом „поздравилку“ переправили, либо дополнительные инструкции к чему-то, что присобачили в последний момент. По любому спасибо!». Он осторожно отделил пакет от ленты и переправил его на столик у пульта связи. Затем открепил кресло у того столика выдвинул его и с наслаждением в нём устроился.

Скафандр, конечно увеличил ширину его сидалища как бы не вдвое, но кресло его всё равно приняло и поместило.

Он знал, что всё на Базе работает нормально, так как если бы что-то пошло не так ещё в то время когда он работал снаружи, электронный мозг Базы немедленно отправил бы ему полную информацию, которая тут же бы высветилась у него прямо на стекле гермошлема. Да и сейчас никаких тревожных сигналов не поступало. Владимир резко выдохнул и в сторону телекамеры поплыло быстро таящее облачко пара.

«Нда! Придётся ещё потерпеть. А то лезть за тёплой одеждой далековато». Владимир дохнул на замёрзшие в холодной атмосфере Базы руки и активировал прямую связь с кораблём.

— Владимир? Как там у тебя?

— Всё отлично! Реактор подсоединён и запущен. Сейчас прогреваю помещение. Оранжерейный модуль подсоединён. Завтра буду разворачивать. Всё запущенные системы Базы работают отлично… Впрочем последнее вы и так по телеметрии получаете.

— Да, телеметрия замечательная, только… боюсь у нас очень большие неприятности, — командир выглядел очень сильно встревоженным.

— Суть такова, — продолжил он, — два часа назад мы получили очень сильный удар по кормовому отсеку «Ласточки». Уже предварительный анализ повреждений показал, что реактор «Ласточки» выведен из строя полностью. При внешнем осмотре, в месте удара видна большая дыра…

— То есть «Ласточка» выведена из строя и сесть не Марс не сможет… — мрачно закончил за командира Владимир.