— Дорогой мой коллега, куда вы так бежали и почему один? Где вы живёте и не встречали ещё кого из химер?

Я вкратце пересказал свои похождения. Про кошку ничего говорить не стал, пока не выясню все обстоятельства нашего знакомства. Задал встречный вопрос:

— А кто вы такой?

— Я, как и вы, тоже химера. Мне подошёл белый медведь, и так получилось, что нужно было набирать массу. Пришлось развиваться как кваз, и на меня навесили обязанности по дальним путешествиям. Я теперь как Беллинсгаузен, могу в одиночку до самой Антарктиды дотопать, оставаясь незамеченным, а если кто заметит, то ломаю шею. Вот такая теперь у меня научная деятельность. Я, мой друг, о вас обязательно сообщу, только с собой взять не могу. Вы пока тут сами. Куда я иду, совсем гиблые места. Поживите среди людей и старайтесь меньше болтать, мы вас обязательно найдём. У нас целый город, но далеко.

Интеллигентный мутированный белый медведь поднялся и глянул на меня:

— Покушали, коллега?

Я кивнул и тоже поднялся.

— Вы сейчас за мной бежите, я в вашу сторону немного пройдусь. Дорогу для вас почищу, а то вокруг нас много заражённых собралось.

Покрытый бронелистами, но удивительно подвижный комок когтей и клочков шерсти, пулей понёсся вперёд. Такой подвижности от столь массивной туши я не ожидал. Бежал за ним что есть сил, уже не обращая внимания на окружающее. Заражённые от ударов лап летели в стороны, небольшие деревца ломались, а в кустах образовывались широкие проходы. Мой знакомый пёр как танк с полкилометра, а затем заложил поворот, махнув мне лапой, что-бы я бежал прямо. Заражённые побежали за ним на шум, но через пол минуты я перестал чувствовать моего коллегу, а твари стали бегать бесцельно кто-куда. Это всё подсказало мне моё чувство, которым я уже довольно сносно приловчился пользоваться. Очевидно он включил своё умение быть неощутимым.

Мой поход был рассчитан на два дня, но получив возможность отдохнуть и поесть, а ещё имея в распоряжении такое чувство, я двигался намного быстрее расчётного. Весь день я трусил за помощью. Собачья выносливость не идёт ни в какое сравнение с человеческой. Самый большой плюс к скорости давало точное знание расположения заражённых. Без него, половину пути надо было ползти на брюхе, прислушиваясь к каждому шороху, а не переться как я, сквозь кусты, распугивая мелкую живность. Я решил не останавливаться пока могу бежать.

Через два часа после захода солнца, мне удалось добежать до стен нашего стаба. Я пёрся лапами на массивные металлические ворота и завыл:

— Ууу-у-у-уу-у-у-у-у-у-у-уу!

Караульный, не заметивший, как я подошёл к стене, от такого звука уронил что-то тяжёлое и ойкнул. Сразу несколько лучей прожекторов направилось на меня. После шоу с банками и заунывной истории Бублика и Коржа про патроны, меня тут каждая собака знает. Ворота отворились и на меня набросились с расспросами что случилось и где Корж. Они уже были на месте нашего боя и встретили там целую орду заражённых. Разумеется, в живых никого увидеть уже и не ожидали. Я схватил зубами за рукав начальника караульной смены и пару раз дёрнул в направлении от стаба, а затем, вспомнив дурацкую картину, где охотничья собака показывала дичь, попытался воспроизвести стойку.