Стоя перед большим зеркалом в холле, Сара застегивала темно-синий жакет с золотыми пуговицами, стилизованный под морскую форму XVIII века. Она придирчиво оглядела себя в профиль, шагнула к входной двери и открыла ее. Пуля калибра.308[4], попав прямо в лоб, вышла через затылок. Смерть наступила мгновенно – Сара не успела даже услышать звук выстрела.

В оптический прицел Рассел увидел, как она упала навзничь. Тяжелая створка двери сама собой начала закрываться, но наткнулась на ногу убитой. Со стороны все выглядело так, будто кто-то собирался выйти, но в последний момент вернулся за чем-то в дом.

Пока Рассел быстро разбирал и укладывал винтовку в чемоданчик, Руис закрыл окно и задернул занавеску. Потом они вдвоем спустились по лестнице в кухню и через черный ход вышли в сад. Было позднее утро, по улицам ехали машины и шли люди, но никто не заметил случившегося.

Дом, откуда велась стрельба – напротив и через один от принадлежавшего Саре, такого же типа, – предназначался для продажи. Просили четыре миллиона фунтов. Рассел и Руис провели внутри не больше часа и не снимали резиновых перчаток.

Пробираясь через сад позади особняка – очень удобное британское обыкновение, – Рассел чувствовал себя удовлетворенным. Сара получила по заслугам – она нарушила свое обещание, из-за нее они оказались в гватемальской тюрьме.

Оба сели в машину, ждавшую у края тротуара. Вел Руис – у него лучше получалось приноровиться к дурацкому левостороннему движению. По дороге он несколько раз остановился у мусорных баков, и Рассел по частям выбросил винтовку. На вокзале Ватерлоо они зашли в мужской туалет, чтобы переодеться и вымыть руки, потом сели на желто-белый экспресс до Парижа. Ехать предстояло три часа, но билеты в первый класс обещали, что путешествие будет комфортным. Уж точно получше тюрьмы, откуда они недавно удрали. Поезд не спеша покатился по Лондону и ближним пригородам, потом набрал скорость. Примерно через час за окнами стало темно – въехали в туннель под Ла-Маншем…

Сантьяго Обрегон посмотрел через проход на двух американцев, вальяжно расположившихся на своих дорогих местах. Кажется, спят. Просто удивительно – неужели думают, что Диего Сан-Мартин спустит им потерю сотни своих людей и позволит спокойно разъезжать по Европе? Правда, они убили Сару Эллерсби – вот и молодцы, а то пришлось бы самому…

Обрегон встал и пересел в их отсек, заняв место напротив, будто так и надо. Сунув руку в кейс, достал свой обычный инструмент – чешский пистолет «П-07 Дьюти» с профессиональным глушителем и высоким прицелом, чтобы было видно поверх, – и быстро выстрелил американцам, одному за другим, в грудь, так что они не успели даже дернуться. Поднявшись, добил первого контрольным в голову, чтобы наверняка, и перевел ствол на второго. Тот прохрипел по-испански:

– Кто ты? За что?

– За то же, за что и вы. Деньги, – ответил Обрегон и нажал на спусковой крючок.

Пистолет лег в правую руку мертвеца. Теперь покинуть отсек и перейти в другой вагон. Скоро Париж.

Общее собрание жителей проводилось в церкви, председательствовал отец Гомес. В конце, после всех обсуждений, он объявил: